Ирка довольно скоро утешилась, влюбившись в одноклассника. Образ Родиона начисто стерся из ее памяти. Теперь все разговоры касались только новой Иркиной любви. Да еще Ирку интересовала Катина переписка с Юрой.
Переписка, как переписка. Ничего особенного, вполне дружеская. Иногда Юра писал, что скучает, но в основном это были очень милые письма, то смешные, то немного грустные. Катя улавливала Юрино настроение, вчитываясь в строчки его посланий. А еще они обменивались фотками, и Катя уже знала, как выглядит Юрина комната в общежитии, видела институтские корпуса, где проходили занятия, лица его друзей и девчонок. Она даже немного ревновала, но сама же смеялась над собой. Он называл ее Котенком, Кошкой, Кэт или Кэтрин. Больше всего ей нравилось, когда он писал: «Милая моя Катеринушка», тогда она испытывала чувство, сродни нежности, и в ответ писала тоже что-нибудь немного грустно-лирическое. Он обещал приехать в начале лета. Катя постепенно привыкла к мысли о том, что увидит его, и незаметно для самой себя стала считать дни.
– Ты все-таки влюбилась, – язвительно заметила Милка. Катя отрицала, но не слишком убедительно. К тому же Милку переубедить довольно сложно. Она упертая, если уж что-то решила для себя, не столкнешь. Невозмутимая и непробиваемая, как скала. Или скорее как Снежная королева.
– Мил, а ты в любовь веришь? – однажды спросила Катя.
– Конечно верю! – возмутилась Милка. – Только я верю в настоящую любовь, а не во всякие глупые влюбленности!
Не поспоришь. Да и зачем спорить?
Катя написала небольшую статью о ребятах, занимающихся исторической реконструкцией, отобрала наиболее качественные снимки, набралась смелости, показала Марине Алексеевне. Та похвалила и велела отнести в редакцию. Статью приняли, заинтересовались даже. Предложили Кате договориться с ребятами о том, чтобы сделать настоящий репортаж, редакция готова была отправить на встречу корреспондента и фотографа, и Катя могла принять непосредственное участие. Она, конечно, согласилась. Но, для того чтобы сделать репортаж, надо было сначала договориться, и в первую очередь с Сережей.
Они почти не виделись, изредка, сталкиваясь в подъезде, здоровались, и он норовил поскорее скрыться в квартире. Словно избегал Катю или обижался на нее. Катя сама к нему зашла. Когда он открыл дверь, то выглядел очень удивленным и смущенным. Но посторонился, давая пройти. Разговор у них получился короткий и какой-то слишком по делу. Сережа выслушал ее просьбу, кивнул, назвал дату и место, пообещал поговорить с ребятами и перезвонить.
Катя почувствовала себя неловко, ведь они так давно не виделись, а Сережа как будто не рад ей. Она попыталась вспомнить, когда же они в последний раз общались. И вышло, что еще зимой, на показе у ребят. Потом Вовка увязался ее провожать, по дороге Сережка отстал почему-то… Да-да. Катя же еще хотела ему позвонить, да все руки не доходили, то одно, то другое. Всплыло воспоминание об Иркином дне рождения. Надо было Серегу пригласить. Да, нехорошо получилось. Забыли старого друга, а вместо него получили то, что получили. Уж Сережа-то никуда бы не убежал. Интересно, он знает что-нибудь о том, что случилось в тот день? Ведь никто так и не позвонил ей, не извинился, и она до сих пор не знала, чем закончилась драка, не пострадал ли кто-нибудь из ребят.
«Наверное, я бы все равно узнала, если бы случилось что-нибудь… Скорее всего, просто сцепились где-нибудь на пустыре, порвали рубашки, наставили друг другу синяков. Да ну их…»
– Сереж, – позвала она.
– Что? – Он вздрогнул и отвел глаза.
– Все нормально?
– Да, конечно, – преувеличенно бодро ответил он.
– Я последнее время совсем забегалась, мы редко видимся…
– Кать, не грузись, я все понимаю. – Он натянуто улыбнулся. – Вовка хороший парень, гораздо лучше Родьки, если тебе интересно мое мнение.
– Что?! – невольно воскликнула Катя.
Сережа удивленно посмотрела на нее:
– Ну, я думал, ты с ним…
Катя фыркнула и расхохоталась. Он, глядя на нее, несмело улыбнулся. Отсмеявшись, Катя рассказала ему всю историю с Родькой и Вовкой, не забыла и о злополучном дне рождения. И о том, как гости прыгали через забор на глазах у изумленной Иркиной мамы. Только о Юре умолчала.
– Ну да, на них похоже, – усмехнулся Сережа.
– Сереж, ты ведь не обижаешься на нас с Иркой? – спросила Катя. – Я уже тысячу раз пожалела о том, что согласилась на ее уговоры! И я тебе хотела позвонить в тот раз, просто постеснялась. Глупо вышло, да?
Он энергично качнул головой:
– Забудь. Все хорошо!
– Правда?
– Правда…
Он сделал все, как договаривались. Катя с его помощью организовала встречу. Она страшно волновалась. Боялась что-нибудь сделать не так. Но все прошло отлично! И корреспондент, и фотограф, и сами ребята были очень довольны.
Катю благодарили. Сережа сказал: «Не ожидал… ты не представляешь, как нам помогла! Теперь на нас хоть внимание обратят».
И вроде бы Кате надо было радоваться, но ее беспокоили отношения с Сережей, он почему-то больше не забегал к ней по-дружески, не сидел на кухне, не рисовал свои чудесные картинки.
Только однажды, уже в конце апреля, Катя задержала его на лестнице:
– Сереж, куда ты все время бежишь? Совсем пропал, не звонишь, не заходишь…
Он отвел взгляд, помялся:
– Да так, дел много…
– Ты как будто избегаешь меня?
Сережа отрицательно покачал головой:
– Нет… с чего ты взяла… просто не хотел мешать…
– Чем же ты мог мне помешать?
– Ну, так…
– Сережа, не выдумывай, ладно? Я всегда считала тебя своим другом и до сих пор считаю. Думала, что и ты тоже…
Он быстро взглянул на нее, дернул плечом:
– Кать, ты что, не знала, я же был в тебя влюблен!
Катя опешила. Вот это да! Объяснение не для лестничной площадки. Такие вещи на бегу не обсуждают. И что теперь делать?
– Сереж, я не знала, правда…
Он махнул рукой:
– А… даже если бы знала… Ведь ты меня не любишь?
– Почему, ты мне очень нравишься, и… – начала уверять Катя.
– Не грузись, все уже прошло. – Он невесело улыбнулся, подал руку. – Друзья?
– Конечно! – Она с чувством ответила на его рукопожатие.
– Ну, давай, пока, – быстро проговорил он. Развернулся и убежал.
Катя с грустью смотрела ему вслед и думала: надо же, оказывается, он был влюблен. Так вот почему он избегал ее! И дело вовсе не в Родьке с Вовкой! Сережа действительно понимал, что он только друг. Почему же он раньше никогда не говорил? Не был уверен в себе? Признайся он раньше, что бы изменилось? Ничего. Ах, как же все неправильно. И как не хочется терять такого друга, как Сережа! Он сказал, что все уже прошло, что он справился. Хотелось бы верить. «Он будет счастлив! Обязательно будет счастлив!» – как заклинание твердила Катя. Она искренне желала ему счастья.
Вместо эпилога
Сегодня мама попросила ее подстричь газон, а сама занялась цветами. С газоном Катя справилась быстро, очистила от травы машинку, затолкала в сарай, подошла к маме.
