— Только что зарегилась. Ават
Мои родные уходили — уходили навсегда. Догнать их! Последний шанс! Иначе… боюсь думать, что — иначе…
Отдал врачу все web-деньги, какие у меня были, — чтоб давал мне выходить в сеть с его компа в ординаторской, — затем бегло просмотрел свой Дневник. Тварь была в порядке: новые, с иголочки, вывески-постинги собирали обильный урожай благожелательных комментов. Записи, подписанные мои ником, пользовались популярностью. Это была воистину Живая Речь — существующая независимо от автора.
Нашел в сети жену с дочерью и — умирая от волнения, — записал их обеих к себе во френды. Когда они взаимно зафрендят меня — вот тогда… тогда…
Семья возродится! До сих пор нас было трое, а станет — шестеро…
Случайно выяснилось, что бывший мой сосед-художник, втравивший меня в эту историю, заперт здесь же, в психушке. На 3-м общепсихиатрическом. Таким вот гадским образом наши пути сошлись. Опять мы с ним — соседи.
Я залез в его Дневник. Записи, в основном, были о политике, о демократах и патриотах, о скандалах и конфузах, — и всё супротив законной власти… он пользовался спросом, политолог доморощенный! Глядел я на его Тварь, пухлую, самодовольную, и думал, сам ли ты, приятель, вывешиваешь эти мятежные речи?
Ха-ха, сам!
Если эта змеюка вздумает заползти ко мне на отделение, я его убью.
Прошли сутки. Неделя. Месяц. Жена и дочка, единственно родные мои люди, так меня в ЖА и не заметили.
Не зафрендили в ответ.
Не зафрендили меня…
Это был настоящий срыв.
Очередной психотический криз купирован. Гемоглобин повысился. Татуировки и пирсинг мне сделал один чудик из эпилептического (выше этажом). Ходить голым здесь не то, чтобы не запрещают, но смотрят сквозь пальцы. Так что, казалось бы, всё хорошо. Вот только парашу из палаты для острых, где мне вправляли мозги, иногда забывали выносить.
Он пробрался-таки ко мне в гости, бесстыжий. Не знаю, чем он купил санитаров, но его выпустили там и впустили здесь… Нет, убивать горе-художника я не стал. Отвёл в ординаторскую, к компьютеру моего лечащего врача, вошёл при нём в ЖА и отфрендил его. Выкинул, на фиг, из списка френдов. Прямо на его глазах.
Больше я этого человека не видел.
Узнал потом, что в тот же день, вернувшись к себе, он заточил о штукатурку алюминиевую ложку (по опыту знаю, занимает не больше часа), взял самодельное оружие в правую руку и вонзил себе в шею — слева. Было море крови…
Как я его понимаю.
Отчетливо помню, как в прошлой жизни напечатал я эту жуткую фразу: «ПРИВЕТ, ДНЕВНИК!» Что за бес двигал моими руками?!
Живая Речь, сотри её
Когда я размышляю об этом, картинка вокруг становится зернистой.
Казалось, вот-вот начну жить, осталось чуть потерпеть… нет. Облом. Крах, позор, непристойность. Я никто. Я нигде. Меня нет. Я промахнулся. На обочине жизни — канава со стоками. В очереди за счастьем всё расписано на века. Вся наша жизнь — свинарник, и люди в нем — отруби. Вселенная — это несправедливость. Я раздавлен. Меня стерли. Я никому даже не снюсь… А знаете, какие фотки во френдленте гуляют? У одного
