отказывалась слушаться.
Он все-таки сказал «Алло!», в страхе ожидая ответ.
Нет, ничего страшного. Просто в жизни Андрея вновь возник Центр биогенного стимулирования, филиал Киевского института экспериментальной биологии и патологии имени академика Богомольца. У них там осталась медицинская карта на больного – с телефоном и адресом. Мужской голос, полный тревоги и одновременно стальной твердости, без каких-либо околичностей сообщил, что одна из родильниц (бывших рожениц) – тех, чья плацента использовалась в приготовлении капсул – отправлена в инфекционное отделение с подозрением на гепатит. Это значит, что Андрей подвергается большому риску заразиться, и капсулы, подшитые в его подвздошных областях, подлежат немедленному удалению. Бригада уже выехала, ждите. Отставить споры (хотя никто и не спорил!), сидеть дома и ни с кем не вступать в контакт. Не хватало еще, чтобы эти идиоты из Комитета по здравоохранению обвинили Центр в создании эпидемического очага – с соответствующими оргвыводами.
Бригада приехала через десять минут, не дав больному опомниться. Два здоровяка, молчаливые и предельно серьезные. Оба в белых халатах, с чемоданчиками. Уложили жертву на диван в большой комнате, заставили расстегнуть джинсы и задрать рубашку. Сделали анестезирующий укол, после чего достали остальные свои инструменты и, пока новокаин превращал живот Андрея в нечувствительную деревяшку, задали вопрос. Забавный получился вопрос: не желает ли Андрей поставить вместо изъятых капсул новые, абсолютно надежные? «Ха!» – сказал Андрей. Не смешите, господа, животу больно. Делайте свое дело и уходите – расстанемся интеллигентно, но холодно. «Деньги мы вернем», – ответили гости, прицельно занося пинцеты.
Деньги они вернули – в тройном размере. Очевидно, плата за молчание, если идиоты из Комитета по здравоохранению затеют служебное расследование. Перед уходом они взяли у пострадавшего Андрея анализ крови из вены на билирубин и трансаминазу – работа на дом, так сказать. Запретили вставать в течение двух часов и расстались холодно, как заказывали.
Андрей честно отлежал положенное. Это время не прошло даром: мысли заменили ему телевизор, компьютерные игры и книги. «Три звонка… – думал он. – Три звонка, похожие, как клюквины в стакане молока…» Неважно, что молоко скисло, а ягоды сильно горчат, важны внешние признаки. Три звонка – в один день, в один час, с одинаковым началом и с одинаковым концом. Добросовестные профессионалы, болеющие душой за свое дело, словно эфедрина все разом объелись. От их активности веяло каким-то подозрительным, антисоветским душком. В Стране Советов, каковой новая свободная Россия остается до сих пор, так не бывает. Сервис – это бранное слово, понятное только эстрадным острословам. Рынок и частная собственность не победят хамство и жлобство. Что им всем было нужно на самом деле? Объект, ставший источником чьего-то интереса, в каждом случае разный: искусственные зубы, браслет, лекарство в брюхе. Браслета и капсул уже нет, внешний мир внезапно ворвался в отгороженную стеной страха квартиру, чтобы унести эти никчемные трофеи с собой. Зачем?
«Зубы со мной, – возразил себе Андрей. – Пока со мной…» Он яростно боролся с ощущением параноидальности родившихся вдруг мыслей. Однако проигрывал эту борьбу. Личинка сомнений быстро вырастала в славного толстого червяка, обглодавшего здравый смысл по самый черенок. Просто Андрей перестал верить в случайности, все просто… Еще лежа, он попробовал снять искусственные зубы самостоятельно, пальцами. Не получилось. Очевидно, «мост» был приклеен или закреплен каким-то иным способом. «Значит, надо найти специалиста, который снимет эту штуку не пальцами, а инструментами, – решил Андрей. – Другого специалиста, не того, который завтра работать не может и которому приспичило поработать непременно сегодня…»
Это решение оказалось твердым. Когда он встал, то уже не сомневался в правильности выбранного пути. Он нашел в телефонном справочнике список частных зубных кабинетов, выбрал ближайший и позвонил. «Занимаетесь ли вы протезированием? Нет, протез пока не нужен. Как раз наоборот: зуб под коронкой разболелся, кончились силы терпеть. Нужен новый мастер, который сдерет все это хозяйство на фиг. А что дальше – решим вместе…» «Снять и забрать с собой, – подумал Андрей. – Именно так. Обойдемся без „моста“, будь он хоть из фаянса, хоть из китайского фарфора. Только во рту мешается. Вы, господа, хотите получить „мост на поправку“, а мы хотим сами поправиться. Единственное, что мы хотим, – выдавить безумие из головы, каплю за каплей. Если анекдотические эпизоды с „Инь-Ян корректором“ и плацентой не случайны, тогда и приглашение посетить зубную поликлинику также возникло не случайно…»
– Пожалуйста, приходите, – был ответ. – Мастер вас примет.
Когда? Можно сейчас.
«Сейчас!» – запел и заплясал Андрей. В самом деле, зачем ждать, пока кирпичики закономерностей схватятся цементом времени, образовав новую стену? История ведь закончилась!
Его радость означала, что паранойя одержала внушительную победу.
2. Стеклянный потолок
И с этого момента отпадает необходимость в каких-либо подробностях.
Эпитеты и метафоры нужны лишь для описания боли и радости. Там, где нет гармонии, теряют смысл красивые слова. Кому интересна пылинка, несомая по улицам города холодным декабрьским ветром? Чтобы понять прошлое и будущее, чтобы увидеть надвигающийся Ответ, отныне достаточно скупой хроники событий.
Зубоврачебный кабинет, выбранный наугад по справочнику, оказался не таким уж близким: десяток остановок на трамвае. Потом пешком. Потом долго искать подъезд, бродя по жутким проходным дворам, пытаясь разобраться, куда указывают намалеванные на стенах рекламные стрелки с надписью «стоматолог». Когда наконец была обнаружена табличка «Зубной врач, квартира 2, первый этаж», когда Андрей открыл тяжелую дверь и сунулся в сумрачный подъезд, случилось неизбежное.
Единственное, что он увидел и запомнил, это рука, сжимающая черный цилиндрик; единственное, что он сказал, это «Ой!». Струя газа, выпущенная ему в рот, занавесила мозг. Впрочем, в памяти остался также серый пиджак, растворившийся в потоках ослепительного света.
Очнулся Андрей уже в такси, которое стояло возле его собственного дома.
– Вылезай, друг, приехали, – сказал водитель.
Пассажир приподнялся (он мешком валялся на заднем сиденье) и огляделся. Спрашивать «Где я?» было глупо: арка, скверик с решеткой, знакомый перекресток прямо по курсу. Тогда он спросил:
– Откуда я?
– Из Купчино, откуда же еще, – посочувствовал таксист. – Все из башки вымело, да?
Андрей полез прочь, но спохватился:
– Сколько с меня?
– Честно говоря, твои друзья уже заплатили. Не хочется грабить – внаглую…
– Мои друзья?
– Ну да. Когда тебя в салон грузили, я испугался, что ты блеванешь мне тут по дороге, так они еще приплатили. Короче, давай, сколько не жалко.
Андрей вытащил из кармана джинсов какую-то купюру, попытался пересчитать количество нулей, но плюнул и отдал не разбираясь.
– Ты молодец, крепкий мужик, – сказал на прощание водитель. – Я ведь не хотел тебя поначалу брать, думал, машину не отмою. Башка, небось, разламывается?
– Я не пьян.
– Конечно, кто же спорит! Опохмелись скорей, полегчает. Я бы дал, но с собой, как назло, ничего нету.
Андрей упрямо повторил: «Я не пьян», – непонятно для кого. Такси уже умчалось. Башка отнюдь не разламывалась, блевать не хотелось. Слегка покачивало, ноги были чужими. Ну, еще мутило чуть-чуть, такое бывает от усталости. Сердце работало странно – торопилось куда-то и вместе с тем еле ощущалось, словно билось в стороне, отдельно от тела.
«Купчино… – вяло размышлял он, поднимаясь по лестнице. Купчино большое. Надо было уточнить, из какого места конкретно… Хотя какая разница?» Десять остановок на трамвае, поиски зубоврачебного кабинета, струя газа в сумрачном подъезде. С кем это было? Неужели с ним?
Его обогнал соседский мальчишка, восьмиклассник. С портфелем в руке, с мешком для обуви. Андрей невольно посмотрел на часы – было почти четыре.
