мной делаете, мальчики мои дорогие…
— Брат мне сказал, что меня в убийстве подозревают, — якобы небрежно бросил Игорь. — Лично я вообще не спал из-за вас.
— Твоего брата никогда не пороли, очкарика нахального. Ты сам такой же или еще умнее?
— Не знаю, — растерялся он. — А что?
— А то, что никто тебя не подозревает. Пока.
Очень профессионально было исполнено это «пока». Игорь поджался, потея все быстрее. Следовательша продолжала:
— Нам для начала поговорить надо. Есть кое-какие обстоятельства, не очень для тебя приятные… — Она шумно собралась с мыслями, дыша в микрофон. И вдруг вспомнила. — Вы на даче почему от нас убегали?
— Да не было меня на даче! — возмутился Игорь. — Это сокурсники! Я разрешил переночевать, и ключ дал.
— Побежали-то почему, спрашиваю.
— Испугались, наверное. Милиция же…
— Чего милиции бояться, — с не меньшей силой возмутилась женщина. — Дети малые, да? Небось, хотели безобразие устроить, а мы кайф сломали. Правда, девчонок я не заметила… Признайся, ты ведь был с ними в доме?
— Мы с подругой в кино ходили, — запустил Игорь приготовленную версию. И тут же поправился, чтобы не подумали чего-нибудь такого. — То есть не с подругой, а с невестой.
— Подруги, дачи, вечеринки, — очень понимающе произнесла женщина. — Оснований подозревать кого бы то ни было в изнасиловании у меня нет. А так же в растлении малолетних, в гомосексуализме или в надругательстве над крупным рогатым скотом. Так что не бойся. Кино-то какое?
— Детектив.
— Милиция там, конечно, плохая?
— Почему, хорошая. А поговорить нам о чем надо?
Следовательша помолчала, размышляя над вопросом.
— Сделаем так, — ее голос ощутимо вял, буквально с каждой репликой. — Сейчас спим. Днем придешь к нам в отдел, часам к десяти.
— А по телефону нельзя? — испугался Игорь.
— Слушай, мальчик, я полночи не спала, — это был последний всплеск энергии.
Он попросил, нервно цепляя ногтем эмаль на телефонном брюхе:
— Ну хоть о чем? Из-за матери, наверное?
— Нет, не из-за матери. С ней я отдельно поговорю. Из-за твоей подружки, из-за девочки твоей.
— Какой подружки? — он моментально отупел.
— У тебя их много, да? Извини, недооценила. Из-за той, которую Жанной зовут. — На другом конце кабеля опять продолжительно подумали. — Все, отбой, — решила женщина. — Это серьезный разговор, официальный, нельзя же так. Значит, договорились, встречаемся в десять, — она мучительно зевнула. И прямо на зевке отключилась.
— Не из-за матери? — пробормотал Игорь, слушая учащенное биение гудков.
Он заторможено нашарил в кармане куртки новый жетон, растерянно глядя на автомобиль. Салон не был виден: из лобового стекла светило солнце. Что там — внутри салона?.. Ожидание катастрофы подступило вплотную, от этого чувства немела кожа, пустела грудь, сводило скулы. Он набрал телефонный номер, временно победив тахикардию электрических сигналов.
— Есть, Мелкач… — вяло шевельнулось в трубке.
— Ну, пожалуйста! — взмолился Игорь. — Причем тут Жанна? А я вам тогда скажу, кто убийца, мы с братом точно знаем, этот человек у нас в квартире живет.
— Ты! — страшно сказали ему в ухо. — Долго вы мне еще спать не будете давать, мужики поганые! — Что творилось на том конце, к счастью, не было видно. — Да не тебе я говорю, чего вскочил… — это уже в сторону. — Вот что, мой дорогой! Лично мне пока известен только один человек, у которого были причины совершить убийство.
— Кто? — выдавил он. — Ты. Разве не так?
В трубке вдруг зашуршало, будто по микрофону елозила ладонь. Слышались глухие акустические всплески — похоже, там ругались.
— Все, ты мне надоел, — беседа возобновилась так же внезапно. — Отвечай на мои вопросы быстро. Хоть на секунду задумаешься, я тебя арестую, наглеца! Кто и когда тебе сообщил, что твоя подружка с ним спит?
— Че… чего? С кем… спит?
— С убитым. Быстро — кто и когда.
— Никто. Подождите, я не понял…
— Тогда при каких обстоятельствах ты об этом узнал?
— Подождите! — забился в телефонной кабине человек. — Не понимаю я!
— Только не ври, что ты ничего не подозревал, — брезгливо предупредила следовательша. — Рядом жили, все у тебя на глазах было. Или ты такой лопух?
Он завизжал, срывая горло:
— Наоборот, это вам врут! Кто вам наврал про нас?
Счастливая догадка ворвалась в голову. Опять подставили! Вот он, след — ухватить, не потерять…
— Прекрати истерику, все ухо заплевал, — спокойно сказали ему. — Воплями меня не убедишь, имей в виду.
— Да с чего вы взяли, с чего? — Человек изнемогал от смеха.
— Эх, мальчик дорогой. Я сама видела, своими глазами. Он ее специально разместил, чтобы план был нагляднее. Девчонке, по-моему, никакого удовольствия, вот что мне больше всего не нравится. Мужик старается, старается, а ей хоть бы что — лежит себе, в потолок смотрит. Странно.
Человек окаменел с изломанным в судороге ртом.
— Эй, ты здесь? — позвала трубка. Женский голос вновь откровенно скисал, скучнел.
— Как видели? Рядом сидели, что ли?
— А ты лучше не хами. Я ведь все равно с тобой днем увижусь. Под протокол, так что готовься. Кстати, у твоей невесты в паховой области небольшой шрам есть, слева, правильно? Это чтобы ты поменьше сомневался, когда милиция говорит.
— Как видели? — тупо повторил Игорь.
— Ваш знаменитый сосед записал себя вместе с ней на видеопленку, — с тихим равнодушием объяснила трубка. — У него камера в стеллаже запрятана, понял? Она и не догадывалась, что позирует, простушка твоя. Де мортуис аут бене, аут нихиль, но, откровенно говоря, он был сексуальным маньяком. И жена его психованная это подтвердила. Он ведь всех своих партнерш обязательно снимал. Раньше на фотографии, а потом на видео. Архив у него — ого какой! А жену свою никогда не снимал, не возникало у него такого желания, хотя, как я подозреваю, она бы не возражала, скорее наоборот. Комедия… Зачем я тебе это рассказываю? Весь сон ты мне испортил, парень мой дорогой…
— Я не хамлю, — нелепо возразил ей собеседник.
Она в ответ протяжно зевнула. Он слушал, внимательно изучая покрытую письменами краску перед собой. На аппарате, впрочем, было выцарапано не так уж много текста: несколько женских имен. И почему- то совсем не наблюдалось мата. Только одна надпись могла бы пробудить интерес: «Я сука», возле которой стоял некий номерок.
— Понимаешь, муж не хотел на Бэлу Исааковну даже пленку тратить, а она для него, для мертвого, черт знает что готова сделать…
Он отпустил трубку. Кусок пластмассы яростно грохнул об железную стенку и остался качаться. Он вышел — тугая пружина зло вернула стеклянную дверь на место. Не вполне трезвыми зигзагами он двинулся пересекать дорогу, направляясь к каналу, ткнулся в чугунное ограждение, за которой был мутный придаток Невы, с размаху заглянул вниз, едва не упав в воду, но сразу развернулся, почти как игрушечный
