схема
Ибо действия организатора, руководителя и управляющего состоят в том, что он на реальность теперь будет накладывать те или иные схематизмы. И от того, какие схематизмы он наложит, будет зависеть та или иная предметная структура.
Разработка программы развития
Складываются две совершенно реальные ситуации: вступление в должность и разработка программы развития. В обоих случаях имитируются реальные условия деятельности начальника. В первом случае он должен проделать работу по вступлению в должность, проанализировать ситуацию и самоопределиться. А разработка программы развития является основным моментом управленческого подхода.
Ибо, говорю я, управление заключается в первую очередь в разработке программ. Тот, кто не разрабатывает программ развития, не может управлять. И никто, кроме группы руководства, не может сделать эту работу. Ее поручать некому.
—
Конечно. Что же это за начальник, который занимается текущими делами? Поэтому-то у нас нет подлинных начальников: они заняты выполнением диспетчерских функций, а не своим реальным делом.
Управление
Когда впервые появляется управление? Во-первых, когда в систему закладывается жесткая организация и, во-вторых, когда начинаются постоянные отклонения от нее и нарушения. Вот когда эти условия есть, вы начинаете исходить из двух идей, как бы взаимно исключающих друг друга: первое — есть формальная организация, второе — в реальных ситуациях нормативные документы не могут выполняться как таковые. Вот тогда и появляется необходимость в управлении.
Управление нужно, когда вы строите систему из ненадежных элементов. Должна быть обеспечена надежность целого при ненадежных элементах. Я понятно говорю? Только тогда становится нужным управление.
Речь идет о таких техниках работы, которые вы осуществляете в реальных ситуациях и которые дают возможность все время компенсировать неизбежно возникающие отклонения — ежечасные, ежедневные, ежемесячные и т.д. Вы не выправляете отклонения, руководствуясь нормой, которая у вас намечена, а компенсируете отклонения. Если у вас все пошло «в раздрай», вы не пытаетесь вернуть ситуацию назад, а за счет вкладов в одну систему компенсируете отклонения в другой.
Если есть норма, составлен график и запрещены отклонения от графика, то вам управление больше не нужно. Но только никогда не бывает, чтобы не было отклонений от графика, конечно, он всегда нарушается.
Теперь (мне важны большие диапазоны при сопоставлениях) про хоккей. Идея была такая: в каждой точке поля на одного игрока противника должно быть два наших. Простой принцип, и его начали реализовывать. И с этого начинается советская школа хоккея — со стратегической мысли по управлению хоккейной игрой. И вторая идея. Как раньше набирали составы? Один самый сильный игрок — в первый состав, второй самый сильный — во второй, третий — в третий, потом следующие и т.д. А потом один известный тренер решил так: у меня есть три сильных нападающих — я их всех в первый состав помещу, а следующих — в другой. И он создал три группы, резко различающиеся по силе, и поставил перед ними разные стратегические задачи: первый состав (который стал самым сильным в стране) выигрывает максимум шайб, второй должен не дать забросить шайбы, а третий должен пропустить минимум. Понятно? И за счет такой концентрации первая тройка выигрывала всегда больше, чем проигрывал третий состав, поскольку в обороне легче. И он вывел команду на первое место.
В обоих случаях мы имеем включение систем управления. Еще раз повторяю: управление есть удержание целого при варьирующих элементах. Если нет вариаций, не может идти речь об управлении.
Предмет и объект анализа
Объект нашего действия есть всегда социотехнический объект. Мы очерчиваем его определенные границы, исходя из наших целей, и затем переводим эту сложнейшую реальность в тот или иной схематизм. Мы, с одной стороны, создаем связку между этой схемой и реальностью, а с другой — очерчиваем границы этой реальности. Так получаются предмет и объект (схема 20).
Что же такое предмет? Предмет — это сложная структура, связывающая наши схемы, знания, представления с тем, что имеет место в реальности и на что направлены наши действия. В этой структуре есть схематизм и соответствующие знания, в ней есть та область реального, на которую я действую — другие люди, технология и еще что-то, — и есть связи замещения, или представления, и отнесения.
А что такое объект? Это то, что я в реальности таким образом вырезаю.
Давайте рассмотрим это по шагам, потому что это очень важно. Вот я нарисовал схему. Это определенным образом организованные следы разных мелков. Что вы видите, когда вы перерисовываете эту схему? Вы видите на ней реальность административно-организационных отношений?
А за счет чего вы это поняли? За счет того, что вы через представление относите это к объекту.
Любой знак, любая схема представляет собой своего рода калитку, через которую мы к чему-то проходим. А объект — это то, во что мы упираемся. То, «при помощи чего», называется формой, знаковой формой. Знаковой формой может быть, например, схема. Для того чтобы вы могли понять, о чем идет речь, вы должны эту схему отнести к тому объекту, о котором идет речь.
Предметная структура
Есть знаковая форма (А), которой вы заместили объект (стрелочки обозначают замещение). Вы вроде бы глядите на знаковую форму (или произносите слова), а имеете в виду некий объект, вами очерченный, выделенный. Вот эта структура в целом и называется предметом или предметной структурой (схема 20).
Когда ребенок рождается, включается в человеческий мир и начинает социализироваться, он никогда не имеет дела с объектами, он всегда имеет дело только с предметами. Это значит, что все вещи нашего мира обозначены словами, и слова несут смысл. Диван — это то, на чем лежат, стол — то, на чем едят, пишут, а верхом не садятся. Стул — то, на что садятся.
Я говорю так: человек никогда не имеет дела с тем, что вы называете «реальностью». Никогда в жизни. Человек никогда не выходит на объекты. Человек всегда имеет дело с миром человеческой культуры (схема 21).
«Предметная среда» человека
Где-то в XVII-XVIII вв. сложилось такое представление — оно было развито философами- натуралистами, — что человек есть некий субъект: отдельный человек, который взаимодействует с миром природы, объектами. И, взаимодействуя с объектами — с помощью восприятия, чувств и т.д., — он познает эти объекты: воспринимает, представляет, образует о них понятия.
Вы твердо убеждены, как и миллионы людей, наверное, — я сейчас объясню, почему я говорю «миллионы» и почему я говорю «наверное», — что мы имеем дело с миром объектов и как-то с ними взаимодействуем. Таково наследие этой философской, как говорили, сенсуалистической традиции.
Что утверждаю я? Отдельные люди никогда не имеют дела с миром объектов. С момента своего рождения они попадают в мир вот таких предметных структур, или предметов, в мир культуры и мир значений.
Интересно описывает Миклухо-Маклай восприятие необозванных, или неназванных, объектов. Когда он, будучи у папуасов, в первый раз вытащил зеркало, они все столпились вокруг него и закричали: «Вода, вода». Почему вода? Потому что они видят себя. Потом кто-то ткнул в зеркало пальцем и закричал: «Твердая вода». Поэтому, говорю я, неназванных вещей нет и быть не может. Если вы столкнулись с чем- то, что не было обозвано, для чего вы слова не знаете, то вы сначала называете это привычным словом («вода» — сказали папуасы, указывая на зеркало). И этим именем мы приписываем этому «нечто» способ употребления в нашей культуре.
