видеть, Игорь Васильевич! Вижу — крепок, бодр, улыбаешься.
— Считаешь, пора раскулачивать, верно?
— За что?
— Раскулачивали не за что, а во имя справедливости. Вот сейчас у меня есть пчелы, а у тебя нет. Раскулачишь, не будет ни у тебя, ни у меня. Зато восторжествует идея равенства и справедливости.
— Ладно, кончай политграмоту. Мы вот с другом приехали к тебе всерьез поднабраться ума-разума. Посмотрим, может, и в нас пчеловоды проснутся.
— Ну, ну, валяйте, попытайтесь. Если хватит пороху. Знакомься, это мой компаньон — Иван Медведев.
— И вся земля тут твоя?
— Наша. Здесь когда-то располагалась радиолокационная станция ПВО. Охраняемая территория. Казарма. Склады. Вокруг поля, посадки липы. Прекрасное место для медосбора.
— А это? — Резванов указал на табличку с надписью «ЗОНА ПОСТА. СТРЕЛЯЮТ!» Ты понавешал предупреждений?
— Зачем? Просто оставил, что было раньше. Я ведь совладелец хозяйства на паях. Но предупреждение соответствует правде.
— Приходилось?
Полуян усмехнулся.
— Не раз. Любителей меда развелось больше, чем у меня пчел.
— Рэкетиры? Как вы от них спасаетесь?
— Помаленьку отстреливаемся.
— А местные власти как? Администрация? Милиция? Помогают?
— Власти тоже любят медок.
— Обирают?
— Не без этого.
— И вы это терпите?
— А куда денешься? Ладно, обо всем потом. Поехали.
За холмом, который они перевалили, открылся вид на поля гречихи, на липовую рощу и пруд. На его берегу стояли два новеньких кирпичных домика, двухэтажных, аккуратных, без прибамбасов, которые отличают коттеджи новой московской финансовой знати, строящей свои загородные обиталища так, чтобы те кричали: «Во, какой я! Во, сколько наворовал!»
— С дорожки за стол, — предложил Полуян и провел гостей на застекленную веранду, с которой открывался прекрасный вид на озеро и рощу за ним. — Женщины наши в город, так что прошу прощения, если что будет не так.
На столе появились самовар, тарелки с яблоками, домашние закуски и разносолы, несколько хрустальных ладей, заполненных медом разных цветов — янтарно-прозрачным, темноватым, белесым…
— Свой огород, — сказал Полуян и рукой обвел стол. — Угощайтесь.
Начали с водочки, которую на стол, преодолев сопротивление хозяина, выставил Резванов.
— «Гжелочка» же! — объяснил он. — Вез из столицы специально для встречи.
Застольный разговор длился около часа, но хозяин понимал, что гости ходят вокруг да около. Наконец, не выдержал.
— Вы, как я понимаю, тоже своего рода рэкетиры и ко мне тоже за медком? Только признаться боитесь.
— Почему боимся? — Резванов открыто улыбнулся. — Все верно, только мы не за медком, а за самим пчеловодом. Хотим пригласить тебя на прогулку. Небольшая такая, понимаешь ли, диверсионная операция.
— Понял! — усмехнулся Полуян. — Изложил доходчиво! А с чем ее едят, эту вашу диверсию?
— Нам разрешено сообщить тебе подробности только после получения согласия повоевать еще разок. Короче, мы должны толкнуть тебе кота в мешке, не предупреждая заранее — здоровый он или бешеный. Насколько я тебя знаю, на таких условиях ты нас сразу пошлешь подальше и будешь прав. Но, мы Игорь нарушим данные нам полномочия ради того, чтобы ты имел возможность увидеть открытые карты.
— Может, все-таки не стоит, господа полковники? Я выслушаю, не соглашусь, а у вас начнутся неприятности…
— Игорь Васильевич, не волнуйтесь, — вмешался Ярощук. — Достаточно будет вашего слова.
— Нет, мужики, слова давать не буду. Так что даже не начинайте. Поживите у меня, отдохните, от столичной суеты.
— Не торопись, Игорь, — настаивал Резванов, — я решил посвятить тебя в дело уже тогда, когда предложил твою кандидатуру. Поэтому и приехал сюда. А теперь ты советуешь все закончить, даже не узнав сути предложения?
Влетевшая в окно пчела, погудев над головой Резванова, вдруг села ему на переносицу и, перебирая мохнатыми лапками, поползла к кончику носа.
— Сиди спокойно, — строго сказал Полуян, — Она сама улетит. А ты попробуй лучше огурцы. С медом — это нечто!
Резванов отрицательно качнул головой.
— На мой взгляд, мед уже сам по себе — нечто. Макни в него резиновый ластик, и проглотишь за милую душу. Так что огурцы пусть идут с солью, а медок — с чайком. Да, кстати, чай-то у тебя есть?
— Резванов, что за вопрос?!
16
Резванов излагал Полуяну причины, которые побудили обратиться к нему. Назвал и сумму приза за шейха Абу Бакра, хотя сделал это в конце, чтобы у Полуяна не возникло мысли, будто весь расчет построен на том, будто его решили соблазнить деньгами. Но все это — в общих чертах, без многих важных подробностей. Детали — это потом. Когда будет согласие.
Однако Полуян обратил внимание на другое.
— С чего это вы приехали именно ко мне с таким предложением? Только честно.
— Все еще не доверяешь?
— Скорее удивляюсь. Мы ведь тут не отрезаны от мира. По вечерам в ящик смотрим. Показывают наших спецов в Чечне, ай да ну! Крутые в сиську: ложись перед ними и не шевелись. Может, проще простого взять готовую группу и — вперед? А вы к отставному подполковнику, да еще с неснятой судимостью.
Резванов усмехнулся.
— Ты как был идеалистом, так и остался. Конечно, взять готовую команду проще, только кто ее даст? Все спецы кому-то подчинены. Начни их выпрашивать, не оберешься вопросов: кого, куда, зачем, почему? Потом подсунут тебе таких, которые меньше всего подходят для дела. Не мне тебе объяснять…
— Короче, предлагаешь снова надеть форму и взяться за автомат? А я, между прочим, отдал своим близким распоряжение. Когда будут хоронить, пусть делают это где и как угодно. Однако есть два условия — без креста и попа и ни в коем случае не надевать на меня военную форму. А теперь ты вдруг предлагаешь мне обрядиться в нее живому! Мне это надо?
— Форма, дорогой, это в первую очередь знаки различия — погоны, нашивки, награды… Надевать ее от тебя никто не потребует. А камуфляж — он нейтрален. Сегодня в нем даже бомжи расхаживают.
— Спасибо, утешил. Особенно сравнением с бомжами…
Сказать, что Полуяна не заинтриговал Резванов, значило бы покривить душой.
Он конечно, смирился бы с тем, если бы Резванов уехал, так и не сообщив ему всего, что мог, но осадок неудовлетворенности остался бы в душе надолго. А теперь его колебания походили на сомнения той девственницы, которой и хочется, и колется. Проницательный Резванов сумел это заметить. Он понял: Полуян не ушел в глухую защиту, а лишь принял оборонительную стойку.
— Ладно, сильно уговаривать тебя не стану. Но еще кое-какой информацией поделюсь. Тебе о чем- нибудь говорит такая фамилия Дага Берсаев?
— Если ты имеешь в виду того, который готовил диверсию в нашу Ковыльную, тогда да.
— Он самый. Так вот, есть шанс встретиться. Лично.
— Забавно, — с усмешкой ответил Полуян.
