отбросами.
Асфальт на перроне ощеривался выбоинами, которые, должно быть, никто не собирался заделывать. Но главным наказанием были мухи. Они летали огромными темными стаями, нахально лезли в глаза и уши, не боялись рук, которыми от них отмахивались.
Чтобы не мучиться, Гордов и вышел на платформу, которую со всех сторон продувал горячий ветер, поднимавший тучи пыли.
На вокзале, в последний раз пожав руку Гордову, Нурисламов вдруг спохватился и достал из кармана пакет из серой оберточной бумаги.
— Здесь бухарские фотографии. Возьми, может, пригодятся. Да, еще того русского, которого мы видели в чайхане в Бухаре, зовут Андрей. Он человек мутный, но наркотиками не занимается. Его видели в обществе ребят из ИДУ.
— Не понял.
— ИДУ, это всего-навсего Исламское движение Узбекистана. Организация воинствующих исламистов. Но это уже не по нашей линии. Ими занимается безопасность.
— Боевик?
— Нет, в этом не замечен. Скорее всего, случайный знакомый крутых ребят.
— Для меня главное, что за ним нет наркоты.
— И все же, ты к нему приглядись.
Гордов вошел в купе. Было душно, пахло табачным дымом и хлорамином. Трое попутчиков встретили его настороженными взглядами.
— В очко будешь? — с ходу спросил Гордова сидевший с краю азиат и облизал толстые губы под неухоженной щетиной жиденьких усов.
Гордов оглядел его с головы до ног. Широкоскулое лицо, узкие щелки глаз с припухшими веками, а главное — голова, часть волос на которой съел лишай и оттого над левым ухом от виска до макушки тянулась красная плешь, делавшая этого типа запоминающимся.
Ответил просто:
— Нет, в очко не буду. У меня нормальная сексуальная ориентация.
Бросил на полку авоську с продуктами и вышел в коридор.
Двое пассажиров, сидевших у столика засмеялись, а третий, сделавший предложение Гордову, обиженно надулся и тоже вышел из купе.
В кругах железнодорожной шпаны и опытных наркокурьеров этот тип был известен под кличкой Бурге, что в русском переводе означало Блоха.
Кличка с точностью до ста двадцати процентов определяла существо опустившегося попрыгунчика, провонявшего потом, мочой, никотином и перегаром. Все, что удавалось украсть, выпросить или заработать, Бурге тратил на табак и водку.
Работники линейной милиции трех республик, между которыми, как цветок в проруби, болтался в поездах от Ташкента до Оренбурга гражданин свободного Казахстана Арслан Кожахметов, он же Бурге, прекрасно знали его, но не имели ни одного надежного способа, который мог избавить их от регулярных появлений ханурика.
Когда Бурге проходил мимо одного из купе, оттуда вышел человек. Скосив глаза, Гордов узнал в нем Абдужабара Хакимова — погонщика группы «мулов», перевозивших в Россию наркотики.
— Стой! — Абдужабар махнул рукой Бурге, поморщился, почувствовав смрадный запах, исходивший от Бурге, и тут же предупредил: — Ближе не подходи.
Бурге остановился. Он тут же угадал в Абдужабаре крутого и понял: возражать такому опасно. Только спросил:
— Не керек? Что надо?
— Есть небольшая работа.
— Если дело, возьмусь, — предупредил Бурге, — за работу — нет.
— Конечно, дело, — поправился Абдужабар.
— Тогда говори.
— Вот это, — Абдужабар заглянул в свое купе, взял с полки небольшой тючок, завернутый в газету. — Держи.
Бурге принял пакет, придвинул к нему нос и с громким свистом втянул в себя воздух. Закатил мечтательно глаза, зашелся гнусавым речитативом:
— Уй ты, мечта всей жизни! Терьяк, афьян, кукнар, хошхош, лолахосок, план, анаша! — он знал, этот поганец, названия всех наркотиков и балдел от удовольствия, даже произнося их. — А ла! Прекрасно!
— Тихо ты, урод! Будешь болтать, оторву голову!
— Все, командыр. Что надо сделать?
— В третьем купе едет русский. Сейчас он ушел в ресторан. У него черная сумка с молнией. Надо это туда положить.
Бурге вошел в купе, в котором ехал Андрей. Сейчас все его пассажиры ушли в вагон-ресторан. Огляделся. Сумка русского лежала на нижней полке у окна. С такой беспечностью свои вещи в поезде мог бросить только человек, который не будет жалеть, если их «уведут» умелые ручки. В то же время опытный вор не схватит брошенную таким макаром сумку, даже если ее легко увести. Он поймет: будь внутри нечто ценное, хозяин постарался бы засунуть ее подальше от чужих глаз или носил с собой.
Бурге быстро раздернул молнию, вынул из-за пазухи пакет, сунул его в сумку, затем задернул молнию.
Отряхнув ладони, сунул руки в карманы и вышел из купе.
Андрей, вернувшись из ресторана, вошел в купе и потянул носом. Огляделся, не понимая, что здесь изменилось, пока он уходил завтракать. В купе, пропахшем запахами хлорки и табака, он уловил тонкий конопляный запах.
Дух анаши был прекрасно знаком Андрею. Среди рабочих на промысле нередко попадались «планакеши» — наркоманы, курившие «план» — наркотик из пыльцы канабиса — индийской конопли.
Откуда здесь мог ни с того ни с сего появиться этот запах? Андрей пытался понять, где расположен его источник и вдруг догадался — тянет коноплей из его собственной сумки. Он осторожно раздернул молнию. Сверху лежал пакет, завернутый в газету. Андрей помял его. Внутри захрустело. Вот, суки, кто это ему сунул в сумку? Но заниматься выяснением не было времени. Андрей перегнулся через столик и потянул вниз поручень окна.
Пакет, завернутый в старую казахстанскую газету, полетел наружу.
Некоторое время спустя в дверях с обоих сторон коридора появились люди в форме с укороченными автоматами в руках. И сразу прозвучал приказ на узбекском и русском языках: «Всем занять свои места! Будет проверка».
И сразу коридор наполнился шумом. В вагон вошли три офицера. Один вел на поводке вислоухого сеттера.
Гордов очень быстро понял, что пришедшие имеют вполне и заранее определенную цель. Вся группа остановилась перед третьим купе. Песик замер возле открытой двери, помотал хвостиком и вопросительно посмотрел на хозяина.
— Ищи, Джеф, — сказал тот. — Ищи.
Песик покрутил головой, оглядываясь, и, потягивая носом застарелые вагонные запахи, двинулся внутрь купе. Обнюхал выставленные чемоданы пассажиров и вдруг, водрузив передние лапы на полку, уткнулся носом в спортивную сумку Андрея. Тявкнул довольно и закрутил хвостом.
— Ай, молодец! — похвалил пса хозяин. — Ай, Джеф, молодец!
И сразу, уже не умильным, а протокольным милицейским голосом спросил:
— Чья сумка?
— Моя, — выступил вперед Андрей.
— Понятые, подойдите! — приказал капитан. — Собака указала наличие наркотиков. Будет произведен досмотр вещей.
Понятые, одним из них оказался Бурге, вторым — Абдужабар Хакимов, остановились в дверях.
Капитан торжественно поднял сумку Андрея и высыпал содержимое на полку. Пошуровал рукой,
