еще больше, дел, требующих непосредственного участия эконома.
— Не совсем, доблестный рыцарь Панин. Я не могу утверждать наверное, но у обоих кадетов, Ван-Ая и Дор-Си, были признаки наличия хромосомы Зет, — сказал доктор.
— Разве все кадеты при поступлении не подвергаются хромосомной проверке?
— Проверяются. И в родительских домах их самым тщательным образом обследуют маги. Никто не хочет упустить гадкого утенка. Но четкая дифференциация хромосомы Зет происходит с годами, иногда и в тридцать, и в сорок лет. Минимальными же магическими способностями обладают многие, но совсем не каждый может стать настоящим магом.
— Все же эти двое…
— Возможно, у них было больше шансов. Но только возможно.
— Значит, магия… — протянул Картье. Случись пожар, авария, нашествие, эпидемия — он бы знал, что делать. Службы Крепости были достаточно гибкими, чтобы решить практически любую проблему. Но вот магия…
— Я думаю, лучше всего поручить это дело Фомину. Пардон, доблестному рыцарю Кор-Фо-Мину, — проскрежетал голос из рупора. Как всегда в критической обстановке, Командор брал управление на себя. — Его бесценный опыт, полученный в замке Т’вер, выделяет доблестного рыцаря среди остальных. В его распоряжении все ресурсы Крепости, каждый рыцарь Крепости должен оказывать ему всемерное содействие.
— Но… — попробовал было возразить Фомин.
— Это приказ.
Теперь и пробовать нечего.
— Готов служить, — ответил он.
— Мы на вас надеемся, — пожал ему руку Картье.
Остальные, покидая рыцарский зал, пожимали десницу молча. Что тут говорить? Назвали груздем, да и сунули в кузов. Ничего, не теряйся. Чем сможем, поможем. И обязательно помогут, если будет чем.
Вот и снова в крепости есть специалист по магии. О судьбе прежнего, Волкогонова, лучше бы и не вспоминать.
— Зайдите ко мне, рыцарь, — позвал его голос из рупора.
Как же, не вспоминать!
Фомин направился к дальней, неприметной двери, ведущей в командорский покой. Старшина постарался опередить его, раскрыл дверь и пошел впереди по коридорчику.
Пахло озоном — кварцевые лампы сеяли стерильность. Излишняя предосторожность, но Норейке так было спокойнее.
— Заходи, заходи.
Он и зашел.
Командор лежал в ванне, вернее, маленьком бассейне. Со времени прошлого визита, три года тому назад, он почти не изменился. Седина даже отступила. Трудно противостоять лысине, да и ни к чему. А мышц стало еще больше, видно, тренажер, что висел над ванной, не простаивал.
— Я ведь нарочно тебя позвал. Догадываешься, зачем?
— Догадываюсь.
— Вот и ладно. Думай и действуй, действуй и думай. Ищи союзников. А впрочем, моим советам цена невелика. Иди, работай.
— Всего доброго, командор.
— Иди, иди…
Старшина довел Фомина до выхода и поспешил назад, к хозяину.
Конечно, не ради совета позвал его командор. Просто — себя показать. Это лучше всякого совета — видеть, что может сделать с тобою магия. Девять лет назад на Крепость ополчился одержимый маг Ин-Ста. Огненные дожди, едкий туман, полчища мертвецов — в общем, все по полной программе. Волкогонов и Командор выследили мага и ликвидировали его. Неделю спустя скелет обоих начал растворяться, терять прочность, кости замещались хрящами, гибкими, податливыми. Через месяц они могли только лежать — или ползать. Волкогонов позаимствовал у Манарова старый и верный цианистый калий — с тех пор химик не оставляет ничего без присмотра. Командор решил жить — и живет. С помощью биохимии и упражнений нарастил мышечный экзоскелет, живет, по его собственным словам, жизнью настоящего барина-лежебоки. Ухаживал за ним старшина, которого Командор когда-то вырвал из рук лесовиков.
Доктор был убежден, что Командор и Волкогонов заболели. Делал сотни и тысячи анализов и выделил-таки с помощью Манарова какой-то особенный белок, который мог пережить не только кипящую воду, но даже и огонь. Пережить не совсем верное слово, по всем понятиям белок уже был мертвым. Но размножался безо всяких ДНК.
Биохимик, доблестный рыцарь Манаров, считал, что если этот белок не есть материальный след магии, то тогда нет и химии тоже.
Никто, кроме Волкогонова и Командора, больше не заразился — это притом, что первые дни после победы над магом Ин-Ста их несчетно обнимали, целовали и пили (по крайней мере, с Волкогоновым) на брудершафт. Тем не менее, Командор сам настоял на строгом карантине. Он и сейчас разговаривал с Фоминым из-за прозрачной, но непроницаемой пленки. Многоступенчатая фильтрация воздуха и воды, прочие хитрости, которые по указке доктора делал Фомин, вспомнив основную специальность — бортмеханик.
Бортмеханик, посол по особым поручениям. А вот теперь — специалист по магии. Нет способностей? Ничего. Охотник на уток не обязан уметь летать, а рыбак — метать икру. Будем думать и действовать то врозь, а то и одновременно.
Он шел по Крепости, гадая, с чего начать. О чем думать-то? Кадеты постигали премудрости сабельного боя, эконом выговаривал садовнику за небрежно постриженные кусты, рыцарь-послушник Ор-Ок возился со щенками шакалов, надеясь если и не одомашнить их, то закрепостить, каменщики строили новый амбар. Крепость росла, росло и хозяйство. Жизнь прошла мимо смерти и стремилась уйти как можно дальше.
Осмотреть место происшествия, вот что нужно, вспомнил он. Интересно, есть ли на инфо-кристаллах «Записки о Шерлоке Холмсе»? Вряд ли. Емкость кристаллов позволяла записать на них все книги мира, но комиссия по подготовке полета «Королева» очень ревностно отбирала достойные произведения. Технические справочники были, «Поднятая целина» была, еще много считавшейся полезной литературы упаковали в кристаллы, но учебник криминалистики к таковой не причисляли, как и бульварного буржуазного писателя. Правда, многие принесли завлекательных авторов контрабандой, но в полете все эти детективы, страсти-мордасти с инопланетными чудищами и эпопеи плаща и шпаги действительно не читались. Если что и волновало, так «Мертвые души», «Записки охотника» и прочие сугубо прозаические скучноватые повествования. Он сам раз пять перечел «Степь» Чехова.
Но потом интерес и к старой, проверенной временем литературе как-то угас. Страничку-другую перед сном — и довольно. А техническую литературу, инструкции по эксплуатации зубрили непрерывно. Сначала свою, потом смежников, потом забирались в совсем далекие от себя дебри. Считали, что в полете все пригодится, и веревочка тоже. Кое-что действительно пригодилось, но уже после полета. Пироксилин и метакевлар, дю-булат и паровые машины.
В караульном помещении Фомин застал Барка. Рыцарь-послушник показал немудреную технику связи. Провода, веревки и колокольчики. Дернешь за провод, колокольчик и звякнет. Будто кота за хвост. Азбука Мурзе.
— Вот эти веревки, видите, шершавые на ощупь, это важно в темноте — для проверки связи. Один звонок — все в порядке. Два звонка — вас слышу.
Проволока — тревожный сигнал. И колокольчик здесь другой, слышите? Потолще голосок. Один звонок — непорядок. Два — явная угроза. Три — всеобщая тревога.
— Какие сигналы вы получили этой ночью?
— С Полуденной Глаз-башни — один тревожный звонок. Причем слабый. Это иногда бывает — от порыва ветра, например. Поэтому я послал требование подтверждения — сначала на Полуденную Глаз- башню, а когда ответа не получил — на Глаз-башню Восхода, — и дальше Барк добросовестно изложил то,
