а также в постановке запрещенных экспериментов, приведших к гибели людей! «Хм, а откуда я это знаю? Эти законы? Память Макобера! Упс, сработало. Только бы очнулся!» – Влад не сразу понял, что последнюю фразу он произнес вслух.
– Очнулся я, очнулся! Хм… и еще кое-что у меня очнулось! Ну-ка, лапонька, покрутись на месте! Нагнись! Заведи руки за голову! – Амалия автоматически выполнила приказания Макобера и замерла в недоумении. – Ух ты! Точно ожил! Он при виде бабы не оживал уже двести лет! Ты и правда хороший лекарь, Влад! Не против, что я на «ты»?
Амалия возмущенно фыркнула и выдавила под нос что-то типа: «Старый похотливый кобель!», потом повернулась к двери и замерла, взявшись рукой за рукоять меча за спиной.
Там, похоже, готовились к штурму, голоса гудели, потом выделился голос ректора и спросил через дверь:
– Макобер! Вы там живы? Что происходит?
– Все нормально! Я попросил девушку, чтобы она никого не пускала, так как мы производили опасный эксперимент! – Макобер пошел к двери, открыл засов и выглянул в коридор. Там было полно адептов. Какие-то стояли у стены, поддерживая левую руку правой, – таких было около десятка. Самое интересное, что заметил Влад, у всех из них была сломана именно левая рука и в одном и том же месте, ниже локтя, а также разбиты губы, и они шамкали, как беззубые старики.
Макобер хохотнул:
– А наша конфетка изобретательна – вишь, как она элегантно сломала каждому только левую руку, но оставила правую, чтобы утешиться на досуге! Ишь, пампушка сладкая! – Макобер потянулся, чтобы ущипнуть Амалию за щечку, и еле успел отдернуть руку от ее клацнувших зубов. – Тигрица! Сущая тигрица! Вот я помню, была у меня одна знакомая, в борделе работала… хм… м-дя. Да. Так, чего тут столпились? Вопрос исчерпан! А те, у кого временно не работает левая рука и не хватает зубов, строимся в очередь – сейчас лечить будем! Давай, брат Влад, будем устранять последствия свидания адептов с твоей дикой пантерой. Первые двое пошли!
В течение часа Макобер и Влад лечили покалеченных студентов, сращивая кости и выращивая новые зубы. Влад это делал быстрее раза в три, но и Макобер вполне уверенно справлялся – Сила его была гораздо выше, чем у большинства магиков гильдии, это Влад понял сразу.
Ректор ушел вместе со здоровыми адептами, напоследок выдав гневную тираду о необходимости соблюдать порядок и дисциплину, которую никому не позволено нарушать, даже старым, выжившим из ума преподавателям и наглым графам с их безумными бабами.
Наконец все были вылечены и выпровождены вон. Макобер и Влад устало откинулись в креслах, лишь Амалия была свежа и невозмутима, как будто не провела весь день на ногах и не отлупила два часа назад десяток мужиков.
– Влад, в каком же странном мире ты жил… Я посмотрел твои воспоминания – это ужас какой-то! Как можно там жить?! – Макобер сокрушенно покачал головой и сморщился: – Ох, как голова болит. Видать, много информации зараз – вредная штука.
– Я сам иногда думал, как там можно жить? Живут. Семь миллиардов человек.
– Ой-ой… тут миллион, и то много, а семь миллиардов – я не могу представить. Ты-то что-то выкачал у меня из памяти, успел?
– Все выкачал, что нужно было знать о магии. Только что с того – все равно ни черта ничего не понимаю. Знания есть, а пользоваться не могу. – Влад недоуменно пожал плечами.
– Хе-хе… а что ты хотел? Надо еще тренироваться, надо уметь пользоваться полученными знаниями. А думаешь, зачем преподаватели нужны? Так бы взял прочитал книжку и сделал все! Ан нет, тут опыт нужен, приемы определенные. Ладно, давай-ка расходиться по домам, спать пора. Мои старые кости просят… Хм, может, мне в трактир зайти? Там такая миленькая служаночка была… Ей мои звезды на халате прошлый раз так понравились… Так, все! Разбегаемся!
Макобер быстро выбежал из кабинета, подождал, когда выйдут его гости, и закрыл дверь на огромный изогнутый ключ, попрощался с Владом и Амалией, подозрительно следившей за его шаловливой рукой, и покатился колобком по коридору, что-то напевая под нос. Влад и Амалия побрели по коридорам, надеясь, что абсолютная память лекаря выведет их из лабиринтов академии, – Макобер и не подумал о том, что они здесь первый раз и могут заблудиться.
Память Влада не подвела, и они вышли на площадь перед корпусом академии. Дежурный магик у входа вызвал конюхов с их лошадьми, Влад водрузился на своего жеребца, Амалия на своего, и они поехали домой.
В поместье их потеряли, Казал и Аканфий ожидали их возле ворот, на ногах были все слуги и охранники – похоже, они собирались идти выручать Влада и Амалию из академии. Влад был тронут, хотя и понимал, что такое участие в его судьбе было результатом его ментального воздействия. Впрочем, все ли из них? Он уже замечал в своих «зомби», что многие поступки, ими совершенные, не укладываются в схему биоробота – они свидетельствовали о некоторой свободе воли и о том, что люди не просто тупо исполняли его приказы и заботились о безопасности, а часто вели себя как друзья или близкие родственники, искренне обеспокоенные его благополучием.
Возможно, тут имело место наложение ментального посыла и реальных дружеских или любовных – как в случае с Амалией – чувств. Он не стал долго над этим задумываться, приласкал собак, тыкающихся в его ладонь холодными носами, и вдруг одна из сук ему сообщила: «Хозяин. Друг. Щенки – скоро. Гнездо!»
Влад понял, что она информирует его о том, что скоро, через несколько месяцев, у нее будут щенки, и ей надо будет устраивать для них уютное местечко. Он задумался: она будет рожать через примерно месяца полтора, а может, и меньше. И ему в голову пришла идея: «Вот оно! Надо пробовать!»
С этими мыслями он прошел в гостиную, где уже все собрались к ужину. За столом под магическими светляками сидели в ожидании его приближенные – Амалия, Казал, Аканфий, наблюдавшие за тем, как слуги подавали и расставляли соусники, супницы и салатики. Когда Влад вошел, все встали. Он пригласил их присесть, ему налили тарелку черепахового супа, и он с наслаждением стал глотать горячий острый бульон. Зазвенели ложки и других домочадцев – поздний ужин начался.
После десерта, который Влад, занятый своими мыслями, проглотил, не ощущая вкуса, он отправился в помещение конюшни, возле которой была выделена комната для стаи собак. Часть их постоянно бегали по территории поместья, как бы отрабатывая свой хлеб. Влад внушил им, что тех, кто ему служит (он передал изображения всех слуг), трогать нельзя, и тех, кто в сопровождении слуг или его приближенных приходит в дом, – тоже, но вот всех непрошеных гостей – рвать беспощадно. В комнате находились две суки – Рыжая и Ночной Ветер, одна больше отдавала в рыжину, другая была черная, сухая и очень легкая в беге, потому они в стае имели такие имена. Как оказалось, обе они были беременны. Влад обрадовался – это было еще лучше. Он всегда мечтал, чтобы у него в доме была большая стая собак, лучше охотничьих. Конечно, охотничьими этих собак можно было назвать только с натяжкой, хотя они и умели «охотиться». На людей.
Влад стал прощупывать собак. Начал с Рыжей. Внутри нее копошились зародыши восьми щенят, маленькие комочки плоти, ничуть не похожие на своих родителей – великолепных мощных зверей. Он коснулся их магией и стал воздействовать – пытаться придать им определенные свойства. Он не мог знать, подействовала ли его магия – внешне все было так же, как и раньше. Он посмотрел на состояние собаки – подкачал Силы в ее ауру. Собаки, как и все живые существа, имели почти такую же ауру, как у человека. Влад иногда думал: если есть душа, то, возможно, аура и есть душа человека, а если она есть у животного, значит, у них тоже есть душа. Но эти рассуждения заводили его в лабиринт теологических размышлений, и он срочно оставил их во избежание взрыва мозга от перенапряжения. Тело Рыжей было великолепно – мощное, совершенное, созданное для бега и боя. Влад поколебался, но потом все-таки усилил ее мышцы, кости, внес преобразования в организм, дав ему установку преобразоваться в нужном направлении.
Аналогичные манипуляции он проделал и с Ночным Ветром. У нее в животе было девять щенят. Подумав, он сделал еще кое-какие преобразования в их организмах. Влад надеялся, что не навредил доверившимся ему существам – в противном случае он бы укорял себя за это до конца жизни. Лекарь утешал себя тем, что, если что-то случится с собаками, он всегда сможет их вылечить. Вообще-то, настроение у него испортилось. Хотелось попробовать опыты с живыми существами, но всегда был риск
