счет того, что в юности успел позаниматься многими видами единоборств и еще помнил несколько приемов, здесь просто неизвестных. Боксом, каратэ-до, дзюдо и самбо Семен занимался совсем недолго и никаких высот не достиг, но здесь вообще раньше не было принято драться без оружия – с хьюггами- неандертальцами без оружия не повоюешь, сколько ни учись. Тем не менее Медведь со страстью коллекционера хватался за любой новый способ нанесения ущерба противнику, будь то удары кулаками или разные виды подножек. Семен откликался на настойчивые просьбы – объяснял и показывал. Вооружить этим потенциального противника он почти не боялся – на отработку новых приемов уйдут годы. И вот теперь – под градом ударов руками и ногами – Семен понял, что эти годы, собственно говоря, и прошли.
…Белые комья облаков в голубом небе медленно двигались по кругу. Семен закрыл глаза и снова открыл их – облака остановились. Он перевалился на бок, потом встал на четвереньки. Дотянулся до ближайшего бревна, придвинул себя к нему, с превеликим трудом сел. И обнаружил, что занял свое обычное место у Костра совета. А Медведь сидит на своем месте и на него не смотрит. Больше никого рядом нет, а вокруг продолжается обычная жизнь: на площадке под скалой подростки отрабатывают удары палками, женщины мнут шкуры или копошатся у костров, возле ближайшего вигвама сидит воин и сосредоточенно приматывает ремешком кремневый наконечник к древку.
Семен понял, что уже может нормально дышать, и сказал:
– Жаль, что Бизон вмешался. А то я б тебя зарубил.
– Что сделал? – повернулся старейшина. – Зарубил?!
– Ага. Развалил бы пальмой до пояса.
Медведь посмотрел на Семена с изумлением и на некоторое время задумался. Потом спросил:
– Какой же злой дух на сей раз в тебя вселился?
– Никто в меня не вселялся! Ты угробил мальчишку-хьюгга, который… Который… Он был нужен мне, нам, этому миру! Он нужен для нашего Служения, а ты…
– Ты действительно хотел ЗАРУБИТЬ меня?! – перебил Медведь.
В голосе старейшины чувствовался испуг, и Семен мысленно усмехнулся: «Как в той присказке: убить не убил, но напугал изрядно. Можно считать, что совершил „подвиг Геракла' – нагнал страху на самого Медведя. Такое, кажется, еще никому не удавалось, поскольку означенный кадр никого и ничего не боится».
– Хотел, – кивнул Семен, – и сейчас хочу. Сволочь ты – я столько трудов вложил в парня, рассчитывал на него…
– Вот ведь новая забота, – сокрушенно вздохнул старейшина. – Просто ума не приложу! Задал ты нам задачку… А может, у тебя кто-нибудь есть на примете, а?
– На какой примете?! Есть – кто?!
– Ну, чтоб вместо тебя.
– Да пошел ты… – выругался Семен по-русски. Кроме интонации, Медведь, конечно, ничего не понял и продолжил:
– Никто этого не объявлял, но ты же видишь, Семхон, что мы давно приняли новое Служение, а тебя признали главным жрецом. И вдруг ты решил отказаться – впустил в себя беса! Кто же будет вместо тебя?
– Никого я не впускал и ни от чего не отказывался! А вот ты… Убил бы гада! На куски бы порезал!
– Ну, так порежь. – Медведь кивнул куда-то вперед и в сторону. – Кто мешает?
Семен оглянулся – на пыльной земле валялась палка – его посох.
Единственный вид единоборства, которым Семен в молодости увлекался долго и всерьез, это была работа с боевым шестом. Правда, и тут он особых высот не достиг, поскольку постоянно менял секции и, соответственно, школы и стили. Да и, честно говоря, спортивного честолюбия не хватало, просто нравилось заниматься. И не с чем-нибудь, а именно с коротким шестом, длиной от земли до глаз или до подбородка – его иногда называют посохом. Малопригодное для цивилизованной жизни умение махать палкой в каменном веке оказалось очень и очень востребованным. Вот этот конкретный посох Семен сделал себе вскоре по прибытии сюда из ствола сухостойного дерева неизвестной породы. Древесина оказалась очень твердой и тяжелой – в воде палка тонула без размышлений. Немало (ох, немало!) было сломано костей и пробито черепов этой безобидной на вид деревяшкой.
Когда был найден железный метеорит, когда встал вопрос о новом оружии для лоуринов, Семен выбрал самое простое в изготовлении и эффективное в здешних условиях – тесак, или небольшой меч на длинном древке. В Китае подобное оружие называлось «дадао», в Европе – «глефа», на Руси – «совня», а у сибирских народов – «пальма». Первый, собственноручно выкованный клинок Семен надел на свой посох. Его можно было снимать, что хозяин и делал время от времени. Например, как в последний раз, чтобы наколоть лучину для растопки очага. «Ну да, конечно: лучину я наколол, а потом „красивым' жестом метнул клинок в стену. Он воткнулся в бревно над кроватью. Он и сейчас там торчит – я не вспомнил о нем, когда кинулся в поселок. Просто схватил посох… Теперь понятно, чего испугался Медведь: Семхон Длинная Лапа – один из самых „крутых' воинов и по совместительству жрец нового культа – вышел на бой, позабыв дома оружие!»
– Ну, забыл, – неохотно признал Семен. – Не вспомнил даже. Да если б не Бизон, я бы тебя и так уделал!
– Вряд ли, – качнул головой старейшина. – Слабый ты стал, Семхон, медленный. Злости в тебе нет настоящей. Когда в последний раз тренировался?
– Ну-у… Прошлым летом… Или позапрошлым. Некогда мне – детей учить надо.
– А я чем, по-твоему, занимаюсь?
– Да уж – ты учишь!
– Дыньку твоего мне тоже жалко, – сказал вдруг Медведь. – Хороший был парень, старательный. Не знаю уж, что на него нашло…
– На кого хочешь найдет, если сутками тренироваться!!! – не выдержал Семен. – А в качестве отдыха перед сном пару-тройку кругов бегом вокруг поселка с камнем в руках, да?! Знаю я твои методы! Что, не так, что ли, было?!
– Так, конечно, – согласился Медведь. – Только я его не заставлял. Второго Хью из него не сделать, так чего ж зря мучить парня?
– А кто, кто его заставлял?!
– Самому интересно, – пожал плечами старейшина. – По мне, так ему до нормального состояния года три тренироваться нужно было. А он спешил куда-то, говорил, что за год все освоить должен, за старшими мальчишками тянулся. Ну, допустим, дрался он хорошо – хьюгг все-таки. А вот бегать…
– Но ты хоть объяснил ему, что «долгий бег» человек его народа освоить не может? Вообще! Никогда! Как еж не может летать, а крот – прыгать!
– Ты меня за дурака-то не держи, Семхон! – попросил Медведь. – Я с этого и начал. Да у них, вишь, компания подобралась: наш лоурин, имазр, аддок и хьюгг. Еще и Пит бестолковый к ним пристроился. Дыньке, видать, обидно было – все бегут, а он, значит… Ну, и старался: народ уж спать ложится, а он камень в руки и на тропу. Думал, надоест ему быстро, образумится… Да, видно, не успел – утром на тропе и нашли…
Семен долго молчал. «Получается, что в смерти мальчишки виноват не тренер, а в основном я сам. А Медведь хорош – я-то всегда считал его кровожадным недоумком, а он…»
– Что ты киснешь, как
– А я – людей.
– Чтобы жить, люди должны уметь охотиться и воевать!
– С кем?
– Не переживай – найдется…
– Ты что же, опять чуешь кровь?
Теперь надолго задумался старейшина. Потом сказал:
– Ты знаешь, Семхон, а ведь, пожалуй, чую. Только не пойму, с какой стороны.
