На пятнадцатый день Мерлин вышел из ворот башни и спросил разгневанных королей и рыцарей, зачем они пожаловали сюда.
— Почему этот юноша стал нашим королем? — кричали они, не умолкая.
— Молчите и слушайте! — ответил Мерлин.
Воцарилась тишина.
— Расскажу вам о чуде, — начал мудрый Мерлин. — Артур действительно король, истинный король этой земли, Уэльса, Ирландии, Шотландии и Оркнея, а также Арморики, которая лежит за морем. Этот юноша единственный сын короля Утера Пендрагона и леди Игрэн, вдовы рыцаря Горлуа. Я укрыл их ребенка в Авалоне, земле волшебной и таинственной, населенной эльфами и феями. Тремя дарами одарили они юношу: быть ему лучшим из рыцарей; быть ему величайшим королем; жить ему долго — так долго, что трудно и вообразить. И в этой туманно-волшебной земле эльфы куют меч Экскалибур — сияющее лезвие этого волшебного меча будет обнажаться только за правое дело и будет долго сверкать над нашей землей. И назовется земля наша Логрией, страной благословенной, ее Артур явит вам.
После слов Мерлина стояла тишина, и все слушавшие его чувствовали, что эти мгновения чудесны.
Внезапно рыцари преклонили колени перед Артуром, вышедшим на ступени башни, и обещали ему свою верность.
— Мы начинаем собирать силы, — сказал Артур. — И после этого, не мешкая, выступим, чтобы сразиться с нашими врагами и вытеснить их из родных пределов. Затем мы отстроим крепости и заведем стражу у самого моря, чтобы никогда не смогли незваные гости вторгнуться к нам. И если кто-нибудь, будь он самым низким по положению из моих подданных, окажется в беде, пусть приходит ко мне, и найдет защиту и справедливость.
Вскоре, словно испытывая молодого короля, во двор въехал оруженосец, ведя в поводу второго коня, и на нем поперек седла лежало тело.
— Отмщения, доблестный король! — закричал оруженосец. — Вот лежит рыцарь Милес на своем боевом коне, он мертв этот храбрый рыцарь. В лесу, в низине, сильный жестокий Пелинор поставил шатер у дороги, близ колодца, и расхаживает там, поигрывая мечом, убивая странников и рыцарей.
Оруженосец Грифлет, не старше самого Артура, упал на колени перед своим королем и просил произвести его в рыцари, чтобы мог он немедля сразиться с Пелинором.
— Вы слишком молоды, — сказал Артур со вздохом.
— О, сделайте меня рыцарем! — воскликнул снова Грифлет.
— Мой король, — незаметно подсказал Мерлин, — можно потерять Грифлета, ведь Пелинор из всех носящих оружие самый сильный, Грифлету, конечно, несдобровать, если они сразятся мечами.
Король Артур кивнул в знак согласия и сказал:
— Грифлет, станьте на колени, я посвящаю вас в рыцари.
И после обряда Артур продолжил:
— А теперь, сэр Грифлет, не откажите мне в рыцарском подарке.
— Мой король!.. — только и сказал Грифлет.
— Клянитесь, — приказал Артур, — клянитесь честью рыцаря, что сражаться с Пелинором вы будете копьем, на коне или пешим, и никаким другим оружием.
— Обещаю! — воскликнул Грифлет. И он вскочил на коня, взял копье и скрылся в облаке пыли.
Во время схватки копье Грифлета раскололось на куски, а копье Пелинора прошло сквозь щит Грифлета, вонзилось в бок его и тоже сломалось. Грифлет упал на землю.
— Что ж, это храбрый юноша, — сказал Пелинор, — и если он выживет, то будет настоящим рыцарем.
Пелинор положил Грифлета через седло, и конь галопом примчался обратно в Карлион.
Разгневанный Артур немедленно надел доспехи, опустил забрало и помчался в лес, захваченный Пелинором.
Трое грабителей напали на отставшего Мерлина и, размахивая дубинками, требовали денег. Артур повернул коня и прогнал разбойников.
— Ах, Мерлин, — сказал Артур, развязывая узлы на веревках, которыми был связан его друг, — при всей вашей мудрости вы были бы убиты через минуту-другую.
— Возможно, — загадочно улыбнулся Мерлин, — но если бы я очень захотел, то мог бы спастись. Сегодня нам обоим уготовано испытание…
Артур не внял этим словам Мерлина.
Артур и Пелинор сшиблись так, что копья их разлетелись в щепки. Артур обнажил меч, но Пелинор остановил его:
— Подождите! Держите новое копье. Сразимся копьями еще раз!
И опять копья сломались, но в третий раз сломалось лишь копье Артура. Конь и всадник упали.
Артур поднялся, вытащив меч из ножен. Пелинор спешился и пошел навстречу. Вскоре трава вокруг шатра покраснела от крови, а меч Артура разломился надвое.
— В моей власти убить или пощадить вас! — закричал Пелинор. — Сдайтесь мне и в знак этого станьте на колени.
— Сдаться? Никогда!
Артур бросился вперед, проскользнув под мечом противника, обхватил его и швырнул наземь. Они боролись, катаясь по окровавленной траве, но Пелинор был сильнее, сорвал шлем с Артура и поднял меч.
Тут внезапно появился Мерлин и сжал руку Пелинора.
— Рыцарь, — сказал он, — не наносите этого удара. Ибо надежда логров умрет, и вы ввергнете Британию в опустошение!
— Кто этот юноша? — спросил Пелинор.
— Это король Артур, — сказал Мерлин и возложил руку на голову Пелинора. И мгновенно гнев и опасения покинули этого сильного человека, и он вдруг, как ребенок, погрузился в глубокий непробудный сон.
Мерлин помог израненному королю оседлать коня.
— Что вы сделали? — спросил Артур. — Вы убили достойного рыцаря своей магией!
— Оставьте! — возразил Мерлин. — Он спит, как младенец. Именно он, Пелинор, сослужит вам хорошую службу. Сыновья его, Тор и Ламорак, будут среди ваших рыцарей, за вашим Круглым столом.
Мерлин проводил юного Артура в убежище, где искусный целитель ран поставил короля на ноги через три дня и три ночи.
И снова увидел он Мерлина по истечении этого срока. И пожаловался, что нет у него теперь меча.
— Пусть это не беспокоит вас, — ответил Мерлин. — В том старом мече не было настоящей силы; не печальтесь более. Неподалеку от этой хижины ждет вас меч, который вас достоин. Все волшебники Авалона, этой страны чудес, ковали его для вас, и вскоре пора нам отправиться в Авалон. Меч этот называется Экскалибур, никто не устоит против его удара. Близится назначенный час, когда Экскалибур будет вашим и вы будете обнажать его только за правое дело.
Год 1939-й. Берендт — Шлиттеру
Я будто воочию вижу этого человека: вот он бредет по пустошам, по старым дорогам, заросшим вереском, по берегам озер. Но странное дело: ни одна птица не боится его, даже бабочки не взлетают, когда нога его в запыленном ботинке ступает совсем рядом. И сколько я ни всматривался, я не мог рассмотреть на пыльной дороге следов, оставляемых этими грубыми кожаными ботинками. На нем серый свитер, за плечами рюкзак, в руке прут, и тонкая тень от этой гибкой лозы бежит как роковая черта по заржавевшим уже рельсам заброшенных узкоколеек, старым полуразрушенным плотинам, по обочинам всех графств Средней и Южной Англии. Я видел его в Уэльсе. Об этом я догадался, когда в дымке показались
