Иви в гражданской одежде, ноги в
узких джинсах на ширине плеч, руки скрещены на груди.
Пожилой дипломат наверняка уже спит, не будить же. Дмитрий, не отрывая взгляд от точеной фигуры, шагнул вперед.
- Здравствуйте, товарищ Кабанов. У меня к Вам несколько
вопросов. – Нагло заявила китаянка.
- Вы не поверите, у меня тоже. – Парировал товарищ Кабанов. –
Пройдемте, не разговаривать же в коридоре.
Во временное жилище, рассчитанное на семью, Иви удалось
привнести частицы уюта. Кровати по обеим сторонам заправлены, из соседних комнат позаимствованы армейские одеяла. Одно
скомкано на кровати с двумя подушками в изголовье, другое
закрывает нишу с биотуалетом, третье обернуто на баллонах со
сжатым воздухом. На гранитной стене лист календаря. Без части с
днями недели картинка синего неба чуть-чуть напоминала окно.
На столике аккуратно разложены армейские сухпайки, плитка
шоколада на фольге рядом с кружкой чая.
- Как вентиляция? – Кабанов посмотрел на распечатанные
таблетки сухого спирта.
- Нормально. Присаживайтесь, товарищ Кабанов, я заварю вам
чай.
Кабанов сел за стол, размеры комнаты постоянно заставляли
китаянку вторгаться в его личное пространство. Кабанов вдыхал
запах давно забытого свежего женского тела. За личное
пространство войну проиграл, даже не начиная.
- Ты отлично говоришь по-русски. Шпионская школа?
- Все намного проще. Когда мне было 2 года, родители
приехали в Россию. В Приамурье много деревень, где не хватает
рабочих рук. Папа с мамой и еще несколько семейных пар
арендовали ферму, я пошла в русскую школу в районном центре.
Отца выбрали секретарем местной партийной ячейки, он часто
ездил в Пекин. Я поступила в Хабаровский университет, но ушла с
4 курса, продолжила обучение в Пекине. В 2004 году вступила в
Коммунистическую партию Китая, меня приняли на работу в
агентство Синьхуа. 7 лет в качестве журналиста освещала события
в России, была практически во всех крупных городах, в том числе
и в Европейской части. Перед началом конфликта меня направили
в армию в качестве военного переводчика.
В кружке забулькали пузыри, китаянка положила пакетик с
чаем, притопила ложкой.
- Сахар?
- Я сам. – Кабанов разломил бумажный цилиндрик, засыпал
белые кристаллы в воду.
Иви села напротив, разглядывая, как чай окрашивает воду, тихо
спросила:
- Вы долго нас продержите?
Кабанов не ответил. Помакал пакетик, спросил:
- Значит, партия сказала «фас», ты пошла воевать против
страны, которая тебя воспитала.
Иви Ченг подняла глаза.
- Меня воспитали родители, а не страна. Рано или поздно война
