грузинских умельцев.
Мы вышли на улицу и направились к базару. Долго ходили вдоль длинных рядов со снедью, и мне все время казалось, что Руту это великолепие не очень интересует.
— Тебе не нравится этот арбуз, красавица?! — воскликнул молодой грузин в черной рубашке с белым галстуком и что-то добавил на своем языке.
— Нравится, — ответила Рута по-русски и прошла мимо, сопровождаемая горячими взглядами базарных завсегдатаев.
Я обратил внимание, что Рута ни разу не ответила по-грузински, ни разу не остановилась рядом с зазывалами, не проявила интереса к моим переговорам относительно цен. И мы довольно быстро ушли с базара, направившись к курортной зоне, где за широкими воротами разместились огромные корпуса, каждый из которых был назван именем собственным. Вскоре мы оказались возле корпуса 'Золотое руно'. Я думал, это просто прихоть Руты — побродить по парку, — но это было, судя по всему, не так. Она попросила подождать ее у киоска, где готовился кофе по-турецки. Я заказал кофе, но когда Рута отошла на несколько шагов, последовал за ней. Она остановила меня. В следующую минуту, едва Рута скрылась за углом, я перебежал к другому киоску и увидел, как она вошла в застекленное помещение первого этажа. Я наблюдал. Вот она остановилась у зеркала, постояла и быстро направилась по лестнице вверх.
Только через полчаса я увидел ее сбегающей по той же лестнице и отпрянул в сторону, чтобы она ненароком не заметила, что я подглядываю за ней.
— Твой кофе остыл, — сказал я, когда она подошла к столику. И тут же заметил на ее юбке большую булавку, в точности такую же, как та, о которой мы недавно беседовали.
Мы вернулись в Дом творчества на автобусе, едва успев к обеду.
После обеда я не пошел на пляж, а отправился в номер, нашел булавку. Острие ее торчало, как антенна. Я приколол булавку к наволочке и отправился на пляж.
Мы сели в верткую плоскодонку, уплыли за мыс, где рыбаки растягивали на шестах сети. На море разгулялась волна, и мы повернули назад. Волны вздымались все выше, и я долго не мог пристать. Наконец мне это удалось, я поднял Руту на руки и вынес на сухой песок. При этом успел заметить, что булавка ее едва держалась на бордовой юбочке, потому что была расстегнута. Рута отколола булавку, спрятала ее в сумочку и быстро ушла к себе.
Великий морской змей
От кудлатого облака бежала вечерняя тень. Скрылись куда-то оранжевые бабочки, притихли стрекозы. У края поляны еще изумрудно сияла трава под солнцем, и волны крон оживали под порывом ветра. Тень быстро побежала туда и погасила свет. Вечер стал другим. Проснулась какая-то давняя тревога. Я обогнул озеро, вышел к ресторанчику 'Инкит'. Название это я переводил как 'Чрево кита'. Один из отдыхающих приходил сюда по вечерам и кричал официанту: 'Три кварка для мистера Марка!'
Я увидел, как дорогу на виду у завсегдатаев 'Чрева кита' пересек человек. Ни один из них и бровью не повел, а я встрепенулся вдруг, словно коснулся тайны. Человек шел неторопливо, на нем были светлые ботинки, белые брюки, его каштановые волосы сливались по тону с рубашкой. Я невольно перешел дорогу вслед за ним и понял, почему это сделал: белый кожаный пояс его брюк напомнил мне о полетах во сне.
Я перешел на другую сторону шоссе, обогнал этого человека и наконец рассмотрел его лицо. Да, мы встречались раньше. У реки…
Через несколько минут мы дошли до курортной зоны, и этот человек исчез за воротами, кивнув вахтеру, как знакомому.
Меня же вахтер задержал, потому что визитки отдыхающего в 'Золотом руне' или 'Дельфине' у меня не оказалось.
Мне легче описать внешность человека, если ссылаться на археологические примеры. Человек в белых брюках был похож на восточного кроманьонца: выше среднего роста, глаза выпуклые, нос прямой, лоб высокий, но, в общем, его нетрудно спутать в толпе с другими, ведь большинство из нас — прямые потомки восточных кроманьонцев.
Я вернулся к озеру. Сомнений не оставалось: он из тех, кто в моем сне парил близ руин города. Значит, это был не сон?..
Налетел порыв ветра, вспорхнули растрепанные птицы, по озеру прошлись волны ряби. Наступали сумерки.
Утром следующего дня я проспал завтрак. Руты не было на пляже, и я пошел ее искать. Я спросил о Руте у дежурной по корпусу.
— Высокая такая, красивая, волосы как темная волна…
— Твоя высокая пошла вон в ту сторону… — сказала она. — И не одна, а с молодым человеком.
— С шатеном… в белых брюках?
— С ним.
У следующей остановки автобуса я их увидел. Да, это был тот самый человек. Они попрощались, и Рута быстрым шагом направилась к Дому творчества, а я стоял на месте и не знал, что мне делать. Она увидела меня и как ни в чем не бывало подошла, взяла под руку.
— Расскажи об Атлантиде!
Ресницы Руты дрогнули, глаза погасли и вспыхнули снова темным огнем. Ее обычная просьба сегодня застала меня врасплох.
— Расскажу, что на ум придет, ладно?
— Ладно, — ответила она.
Я стал рассказывать о Платоне, его предках, его ученике Аристотеле, который осмеял своего учителя, а заодно и Атлантиду.
— Атлантида была островом, который получил в удел Посейдон. Этот бог населил страну своими детьми, зачатыми от смертной женщины. Само слово 'бог' не должно служить поводом для немедленного опровержения Платона, ведь наука уже давно доказала, что легенды древних зачастую основаны на подлинных событиях.
— И это правда? — спросила Рута. — Ты веришь?
— Платон выделяет Посейдона среди обитателей острова. А в том, что остров Атлантида был населен, сомневаться не приходится. Об этом говорят концентрические рвы и валы, сходные, в общем, с теми, которые позже, уже в историческое время, сооружались вокруг городов. По Платону, Посейдон был переселенцем. Как он попал на этот остров, можно лишь гадать. Однако заметь, он остался в памяти островитян богом.
— Кем же был Посейдон? — спросила Рута.
— Кроманьонцем.
— Кое-что я о них знаю…
— Это были рослые люди. В пещерах Испании и Франции, даже на Урале, в Кунгурской пещере, остались их росписи. Люди эти были прирожденными художниками. Два дерущихся бизона, изображенные в пещере Дордонь, — это шедевр даже по современным понятиям… Бизон из Альтамиры, голова быка из Ласко, пещерный медведь из Дордони. Могу назвать многие изображения, сохранившиеся до наших дней. Как будто они нарочно рисовали простыми, прочными, не стареющими красками, замешанными на костном жире… Чтобы рисунки сохранились до наших дней… Восточные кроманьонцы строили дома из костей мамонта, из дерева, из дерна. У нас под Владимиром найдена стоянка Сунгирь, где двадцать тысяч лет назад жили такие вот охотники на мамонтов. Откуда они взялись на планете, никто не знает до сих пор… А в Италии найден грот, где похоронен кроманьонец ростом метр девяносто шесть. Я назвал это захоронение могилой Посейдона. Так вот, могилы таких богов-кроманьонцев все чаще находят рядом с останками
