– А насчет зачета – верняк?
– Как то, что я стою перед тобой.
– Он с тебя многое стребует, – задумчиво говорит дворник. – Он такой.
– А я ж обманщица, – смеется мама. – С меня как с гуся.
И она умчалась, но спохватилась, вернулась, поцеловала Машку и сказала ей строго:
– Слушайся дядю Петю.
Маша вздохнула и посмотрела на него скептически.
– Ну что, – говорит дворник Маше, когда они проводили глазами такси, в которое почти на полном ходу вскочила мама, – будем мести улицу или плюнем?
– Плюнем и будем мести, – отвечает Маша и решительно берется за метлу. – Я вырасту дворником, – говорит она.
– Тебе родители не дадут, – отвечает дворник.
– А я всех обману! – объясняет Маша.
– Ну разве что, – соглашается дворник.
Они идут и метут, идут и метут. Дворник мурлычет песню, Маша прислушалась и начинает ему подпевать, но поет она про свое:
Во дворе на качелях сидит мальчик, ему тоже лет пять.
– Привет! – говорит ему подошедшая Маша. – Как тебя зовут?
– Не скажу, – отвечает мальчик.
– Почему? – удивляется Маша. – Это что – тайна?
– Тайна! – говорит мальчик.
– Ну, хорошо, – соглашается Маша. – Тогда я тоже не скажу. Дашь покататься?
– Нет, – сказал мальчик. – Это мои качели.
– Я тебе дам что-нибудь свое, – предлагает Маша.
– А что у тебя есть?
– Я работаю дворником. Я могу дать тебе помести улицу.
– А где твоя метла?
– Там! – Маша махнула рукой.
– Покажи! – твердо говорит мальчик, слезая с качелей.
– Но я сначала качнусь. – Маша садится на качели и, зажмурившись от удовольствия, раскачивается.
А потом, взявшись за руки, они уходят и идут, идут, идут…
– Вот мой дом! – говорит Маша. – Давай теперь кататься на лифте?
– Давай.
Они поднимаются на верхний этаж. Вышли из лифта.
– А теперь давай звонить? Как хулиганы!
– Давай! – говорит мальчик.
Они сбегают по лестнице вниз и нажимают кнопки звонков.
– Тебе же не откроют, – объясняет мальчик.
– А мне и не надо! – говорит Маша. – Хочешь попробовать?
Они вдвоем жмут на кнопку, и кнопка западает, длинный громкий звук повисает в воздухе.
– Ура! – говорит Маша и бежит вниз.
– Что там такое? – кричат откуда-то сверху. – Кто балуется звонком? – Из квартиры выходит громадных размеров дама в необыкновенно пестром, каком-то экзотическом халате. – Что вы делаете, дети?
– Хулиганим! – радостно восклицает Маша.
Дама вынула из волос шпильку и выковырнула пуговичку звонка.
– Хулиганить – это прекрасно! Но у двоих хулиганящих детей должно быть минимум четверо родителей, и они должны сейчас думать о них. А не я… посторонняя. У меня своих дел навалом, – сказала женщина и захлопнула за собой дверь.
– Хочу домой, – сказал мальчик.
– Иди, – ответила Маша. – У меня своих дел навалом.
Мальчик робко, неуверенно спускается по лестнице.
– Я провожу тебя, – великодушно говорит Маша.
А в это время мама стоит перед доктором, и лицо у нее совсем юное, потерянное и глупое.
– Вы молодая, красивая, здоровая, – говорит доктор, – и если не сейчас, то когда? Сколько лет вашей девочке?
– Пять, – шепчет мама.
– Замечательная разница для детей, – восклицает доктор.
– Я не хочу, – говорит мама.
– Глупости, – отвечает доктор. – Идите и обрадуйте мужа.
Мама стоит у окошка проходной, и на нее сурово смотрит тетя Катя.
– Нету их! Нету! – говорит она. – Уехали все. На объект.
Неожиданно маму за плечи обнимает Аспидов.
– Как здоровье, мышкина мама?
– Мне Мишка нужен, где он? – говорит она уныло. – Я обрадовать его хочу. Ха-ха-ха.
– Скажи мне, я передам.
– Аспидов, почему ты не женишься? – спрашивает мама. – Только честно.
– Я ищу женщину, которая умеет доить корову.
– Пижон! – сказала мама. – Все вы пижоны. А мы мучайся.
По дворам бегает дворник. Он заглядывает в мусорные баки, ямы, подвалы, вид у него ошалелый.
В опорном пункте плачет женщина и показывает молоденьким милиционерам фотографию мальчика. Она совсем захлебывается, когда в дверях пункта вырастает дворник и говорит:
– Пропала девочка.
Мама прошла мимо опорного пункта, из которого, рыдая, вышла мама мальчика, а следом – дворник.
– Она пропала! – сказал он маме. – Убей меня!
А пропавшие дети обнаружили замечательную свалку из старой сантехники. Стояли и валялись сидячие ванны и унитазы, раковины и краны, бачки и цепочки.
– Какие замечательные предметы! – сказала Маша. – Как ты думаешь, их навсегда забросили?
– Металлолом, – ответил мальчик.
Дородная дама в экзотическом халате увидела их с балкона.
– Я не могу, – сказала она, спустившись во двор, – видеть, как без пригляду бродят хоть кошки, хоть дети. Я не права, потому что дети эти – не мои. И у них как минимум есть хотя бы две матери. Но я не могу.
– Не беспокойтесь, тетя, – вежливо сказала Маша.
– А эта гадость? А открытые люки? А сумасшедшие автомобилисты? А оголенные провода? А бешеные собаки? А цыгане? Вы будете со мной, пока не объявятся ваши легкомысленные матери.
Они вошли в ее квартиру, которую мы назовем так – квартира с художественным беспорядком. В ней было всего много, и все лежало, стояло, висело, валялось как попало. Супница из дорогого сервиза стояла на полу, и в ней лежала платяная щетка. На вешалке висел чайник, видимо, она его повесила, когда пошла открывать дверь. Из носика чайника капало прямо в открытый чемодан, в котором лежали свежие огурцы, книги и утюг. Красивые картины висели криво, но на каждой из них, в свою очередь, что-то висело. Маша тут же села на пол и стала разуваться.
– Что ты делаешь? – спросила дама.
– Вы же дадите нам носки или тапочки?
– Бедная моя девочка! – сказала дама. – Послушай и запомни на всю жизнь: ты должна входить в дом в
