умная и талантливая. Нет, не хотелось: это было жизненно необходимо! Плевать, какие статьи и передачи на самом деле! Важно, как он будет думать о ней.
Господи, когда же кончится эта пытка?
Пошла конечная музыкальная отбивка. Макс протянул руку и нажал кнопку «стоп». Наступила тишина.
– Не томи, Макс, скажи слово!
Он с нежностью посмотрел на Риту:
– Ты очень талантливая девочка. Умница моя, лапочка. Только… Можно я скажу?
– Этого я и жду, - скрывая волнение, заулыбалась Рита.
– Ты здорово пишешь, здорово… звучишь. Но, знаешь, почему у тебя все так закончилось?
– Ну, почему же?
– Тебе все, о чем ты писала или делала передачи, не было интересно. Поэтому ты с такой легкостью бросала темы… Ты - эмоциональная, но на минуту. Потом ты легко выбрасываешь из головы то, о чем с таким волнением только что говорила. Так ведь? Может, я сто раз не прав, но, как я понимаю журналистику, темой надо «заболеть». Ты же всегда была абсолютно здорова. Вот твой феминизм…
– Не феминизм, - буркнула Рита, - а женская тема.
– Какая разница? - отмахнулся Макс.
– Большая! - упрямо твердила Рита. - Надоело каждый раз всем повторять!
– Ну ладно, хорошо… Не о том речь. Вроде застряла на этом, дело пошло, так нет: при первой трудности все бросила и сбежала кропать «слоганы».
– Не при первой, при сотой! - закричала Рита. - Я ж рассказывала тебе, меня съели, забодали…
– А ты не съедайся! - тоже повысил голос Макс. - Как легко тебя забодать! Сразу - ах, ах, меня обидели, ручки вверх и демонстративно уходит. А хуже-то кому? Им? Тебе же самой! Упорства в тебе ни на грамм! Вот твоя проблема… Плюс отсутствие собственного интереса к какой-нибудь тематике…
Ритка вдруг разревелась. Черт возьми, он так прав, этот мальчишка, этот пацан-второкурсник, сукин сын!
Макс бросился к ней, обнял:
– Риточка, прости, милая моя, не плачь, ну, я дурак, я ерунду порю, я ж ничего в этом не смыслю!
Ритка оттолкнула его:
– Заткнись, дитя. Ты прав. Только объясни, отчего ты такой умный. Откуда ты все знаешь?
Макс улыбнулся и развел руками:
– Элементарно, Ватсон! Я просто люблю тебя и вижу насквозь. Ты меня не обманешь, от меня не скроешься. И мы с тобой начнем все сначала, ладно?
– Поздно уже мне сначала…
– А вот этого чтоб я больше не слышал. Девчонка ты сопливая, нос утри! Ты у меня станешь борцом за свои права, ты у меня научишься быть энергичной. Ишь, пристроилась клерком! А талант, между прочим, это народное достояние!
– Странно, - задумчиво обронила Рита. - Как я дожила до своих почтенных лет без тебя?
Самое смешное, что в этот день у них ничего не было. После этого разговора они долго сидели обнявшись и молчали. И были самыми близкими людьми на земле. Труднее всего на свете было встать, разомкнуть руки и, глядя друг другу в глаза, сказать: «Пора!» Они тут же заговорили-забормотали, перебивая друг друга:
– Когда увидимся теперь?
– А ты еще сможешь прогуливать?
– Ты скажи, когда?
– Не раньше вторника…
– С ума сойти, как долго! Я буду тебе звонить…
– Каждый день, а то я с ума сойду!
– А… как ты с Гошей?
– Я думаю только о тебе.
– Он не замечает?
– По моему, нет…
– Значит, он не любит тебя так, как я.
– Может, это даже хорошо…
Уже смеркалось. На фоне окна, дождливого вечернего неба застыли, прижавшись друг к другу два силуэта: мужчины и женщины. Рита увидела себя и Макса как бы со стороны, и тут в ее голове зазвучала любимая мелодия: «та-та-та-та-та» из «Мужчины и женщины». На сей раз она звучала для них, а не для Трентиньяна и Анук Эме. Рита зажмурилась от счастья. «Как давно этого не было!» - подумала она.
Алена гнала машину так, словно они куда-то опаздывали. Роман молча сидел рядом. После ее признания он замолчал и с тех пор рта не открывал. Но в его глазах Алена заметила радостное удивление и надежду. На что? Ясно: на перемену в жизни! Пусть пока так, ничего! Потом он ее обязательно полюбит. Она все сделает для этого!
Сердце Алены пело и ликовало. «Вы спрашивали меня, Татьяна Николаевна, могу ли я все бросить ради него? Да, могу. Только зачем, если можно просто разделить с ним мою жизнь? Ничего не лишаясь, а исключительно обретая. И зачем шалаш?.. Я имею право, я столько лет ждала! Оказывается - ждала… Да простит меня Сашка…»
Как удачна эта Сашкина командировка в Тверь, как все здорово складывается!
– Ведь мы поженимся? - выпалила Алена, бросая на Ромку нежный взгляд.
– Да! - твердо ответил тот, и это было первое, что он сказал за последние полчаса.
Юлька сидела в засаде. Засадой была заброшенная детская площадка напротив Ритиного подъезда, точнее, качели, расположенные точно перпендикулярно дверям. Сейчас Юлька на них тихонечко покачивалась, а в случае опасности (открывалась подъездная дверь) замирала, спрятавшись за толстым столбом, к которому крепилась правая часть качелей, и осторожно из-за него выглядывала. Дождик был довольно сильный и холодный, Юлька уже давно вся промокла и замерзла… Сколько она тут сидит, с тех пор как по-шпионски «довела» брата до этого дома? «Я дождусь! - упрямо подумала Юлька. - Не останется же он ночевать?»
Вчера, разговаривая с Максом по телефону, Юлька просекла, что сегодня этот щенок опять будет встречаться с Риткой.
– У меня завтра встреча одна, извини, я не смогу к тебе забежать.
– Мне надо поговорить с тобой, Максик! Во сколько у тебя кончаются лекции?
– Знаю я твои разговоры, - проворчал брат. - А на лекции я завтра не иду.
– Почему?
– Говорю же - деловая встреча! С ланчем. Надолго.
Тут до Юльки и дошло. Ха, встреча! Деловая, ой! С утра пораньше - это в постель к Ритке, пока мужа нет!
– Рома! Завтра ты заберешь Аську из сада.
– Почему я? А ты где будешь?
– Могут у меня раз в сто лет быть свои дела? - зло вскинулась Юлька. - Можешь ты раз в жизни забрать дочь из сада?
– Ладно, хорошо, заберу, - Ромка предпочел согласиться и не вникать, чем влипнуть в очередной тягучий, тяжелый разговор с Юлькой. В конце концов, это не так уж и невозможно. К шести тридцати он точно успеет, в любом случае…
В любом… Но не в случае появления Алены. Впрочем, этого Роман никак не мог предусмотреть.
Дверь подъезда распахнулась, и Юлька резко тормознула качели, упершись подошвами кроссовок в мокрую землю. Уже вполне натренировано, одним глазом она выглянула из-за столба. Макс! С досадой взглянув на дождливое небо, тот поднял воротник своего кожана и был таков. Сестра проводила брата выразительным взглядом. Спасибо тебе, Максик, за то, что дал мне святую цель, должна же быть в жизни цель? А что может быть прекраснее, чем спасение родного, любимого человека от неминуемой беды?
Юлька даже замурлыкала от сладкого чувства собственной правоты и преданности, переполнивших
