000 — именно с ними работал Верховный главнокомандующий, требуя, чтобы ясно было видно положение каждой дивизии.
В середине июля успех Белорусской операции перерос в успех всей летней кампании. Советские армии пошли на запад в гигантской полосе от Балтики до Карпат. Осенью Василевский подвел итоги прошедших месяцев: 23 августа вышла из войны с Советским Союзом и через два дня объявила войну Германии Румыния, 5 сентября вышла из войны Финляндия, а 8-го — Болгария и тут же объявила войну Третьему рейху. Советские войска стояли перед Восточной Пруссией, на Висле и в Карпатах.
Новый, 1945 год маршал встретил в Прибалтике, готовя Восточно-Прусскую наступательную операцию. Темпы наступления здесь не могли быть столь высокими, как в Белоруссии, ибо вся ее территория, по сути дела, была превращена в сплошной укрепленный район, состоявший из долговременных фортификационных сооружений, противотанковых заграждений и минных полей.
Порой сухие цифры способны рассказать о накале боев красноречивее самых ярких слов: лишь за первые два дня наступления, 13 и 14 января, войска двух фронтов израсходовали около двух тысяч вагонов боеприпасов, для доставки которых после перегрузки потребовалось бы 100 тысяч автомобилей.
Однако досадный случай чуть было не прервал руководство успешно начатой операцией.
Вечером 18 января 1945 года Василевский ехал на командный пункт генерал-полковника И. X. Баграмя- на. Вдруг на дороге показалась машина, с огромной скоростью мчавшаяся навстречу. За рулем сидел офицер. Водитель не успел ни отвернуть, ни остановиться; удар страшной силы выбросил всех на дорогу. Александр Михайлович с трудом поднялся на ноги; сильно болели голова и бок. (Как оказалось, у него были сломаны два ребра.) Перед ним стоял бледный, как полотно, старший лейтенант и протягивал свой пистолет.
— Товарищ маршал, — голос срывался, — расстреляйте меня, я этого заслуживаю!
— Уберите оружие, — приказал маршал, — и немедленно отправляйтесь в часть. Доложите о случившемся командиру.
Тем же вечером Василевский, прибыв в управление группы, собрался прилечь — мучили сильные боли, но тут ему доложили: виновный в происшествии офицер, командир разведывательной роты, арестован, его ожидает трибунал. Маршал счел необходимым заступиться. Офицер был освобожден и в ту же ночь блестяще провел сложный поиск в тылу противника. Позже старший лейтенант был удостоен звания Героя Советского Союза, а маршал Василевский никому и никогда больше не называл фамилии виновника происшествия.
В начале февраля в связи с отъездом Сталина на Ялтинскую конференцию Василевский получил приказ прибыть в Москву, чтобы вернуться к обязанностям начальника Генерального штаба и заместителя народного комиссара обороны. Таким образом, на время отсутствия Верховного главнокомандующего он принял на себя ответственность за руководство ведением войны в целом.
Если общая обстановка на советско-германском фронте говорила, что окончательная победа — лишь вопрос времени, то ход операции в Восточной Пруссии это время отдалял. Здесь сказывалось отсутствие генерального «дирижера», способного заставить сразу несколько фронтов слаженно сыграть стратегическую симфонию.
Верховный главнокомандующий обдумал положение на северном фланге фронта, в ночь на 16 февраля рекомендовал Александру Михайловичу снова выехать в Восточную Пруссию. При этом речь шла не только о ближайших стратегических задачах: маршалу Василевскому предлагалось наметить там две-три лучшие армии для последующей переброски на Дальний Восток.
Тогда же полководец впервые услышал, что через два-три месяца после капитуляции фашистской Германии, возможно, именно ему придется руководить всеми советскими войсками на этом огромном театре военных действий. В ответ Александр Михайлович попросил освободить его от обязанностей начальника Генерального штаба, так как большую часть времени он все равно проводил на фронтах.
— А вас не обидит такое решение? Мы подумаем, — ответил Сталин, вскинув удивленный взгляд. — А пока отдохните дня два, побудьте с семьей, сходите в театр...
Василевский воспользовался советом и тем же вечером вместе с женой, Екатериной Васильевной, отправился в Большой театр. Во время спектакля к нему подошел адъютант и сообщил, что Верховный главнокомандующий просит его к телефону. Подойдя к аппарату, Александр Михайлович услышал грустный голос Сталина и узнал о гибели командующего 3-м Белорусским фронтом генерала армии И. Д. Черняховского.
— Во главе Третьего Белорусского фронта Ставка намерена поставить вас, — сказал в завершение Верховный главнокомандующий.
Потеря была тяжелой. Черняховский, выпускник Академии бронетанковых войск, помимо других необходимых командующему фронтом качеств отличался глубокими знаниями в области разнообразной и сложной боевой техники, что во многом определяло успех вверенных ему объединений.
20 февраля маршал Василевский прибыл в Восточную Пруссию. Он отлично знал не только оперативную, но и тактическую обстановку, был знаком с руководящим составом фронта, армий и далее корпусов, а потому смог сразу приступить к работе. На следующий день соседний 1-й Прибалтийский фронт решением Ставки был на правах отдельной группы войск влит в состав 3-го Белорусского фронта, при этом генерал-полковник И. X. Баграмян становился заместителем маршала Василевского и командующим Земландской группой войск одновременно. Таким путем, столь же нестандартным, сколь и остроумным, Верховный главнокомандующий решил проблему единого руководства двумя оперативно-стратегическими объединениями.
Обстановка была сложной: накануне, когда Александр Михайлович собирался вылететь из Москвы, гитлеровцы нанесли два встречных удара с целью деблокирования окруженного Кенигсберга — один со стороны самого города, а другой с Земландского полуострова. После трехдневных ожесточенных боев им удалось оттеснить советские войска и соединить обе своих группировки коридором.
В битве за Восточную Пруссию противник напрягал все силы, а они были немалые: на подступах к Кенигсбергу, в самом городе и на Земландском полуострове оборонялись до 30 дивизий группы армий «Север», а также отряды службы безопасности СД, штурмовиков СА, военные группы охранников, полевой полиции и даже спортивные группы «Сила через радость».
Опирались они на чрезвычайно развитую в инженерном отношении оборону — так, в одной только хейльсбергской группировке долговременных оборонительных сооружений насчитывалось более 900.
В то же время советские войска здесь давно не получали пополнений, так как главные усилия были сосредоточены на берлинском направлении. По той же причине боеприпасы и новая боевая техника поступали в ограниченном количестве, а отставшие тылы не справлялись с обеспечением частей материальными средствами, особенно горючим. Ударная сила корпусов и дивизий значительно снизилась, и они несли большие потери, буквально прогрызая бетонированную оборону противника.
В этих условиях маршал Василевский рассмотрел все возможные варианты решений и выбрал единственно верное: отказаться от попыток одновременного натиска по всему фронту и перейти к последовательному разгрому основных группировок противника. Конечно, общая продолжительность операции при этом затягивалась, но другого выхода не было...
Первый удар следовало нанести по самой крупной, хейльсбергской группировке. Двадцать дней велась ее тщательная разведка, накапливались боеприпасы, пополнялся боевой состав частей и подразделений, планировались огонь артиллерии и удары авиации, просчитывались задачи войск, организовывалось взаимодействие. Учитывая ограниченность собственных сил, маршал Василевский предусмотрел нанесение двух рассекающих ударов по сходящимся направлениям, с востока и юго- востока, а затем уничтожение противника по частям.
Реализация замысла началась во второй половине марта. Сплошной туман не позволял использовать авиацию и корректировать огонь артиллерии, весенняя распутица засасывала в грязь колеса орудий, автомобилей, ноги солдат и копыта лошадей, половодье вывело реки из берегов и превратило всю местность в болото, но советские воины упорно пробивались к сердцу вражеской обороны. В ходе двухнедельного наступления хейльсбергская группировка была полностью разгромлена.
Финальный акт сражения маршал наблюдал, находясь в боевых порядках войск. Предчувствуя скорый конец, фашисты бросились к южному берегу залива Фришес-Хаф, к баржам, лодкам и пароходам. Пытаясь отсечь преследующие советские части, они преждевременно взорвали дамбу, и мутные волны хлынули на
