Японские генералы, сами умеющие добиваться внезапности, на этот раз оказались застигнутыми врасплох.
Утром 20 августа 1939 года советская артиллерия открыла ураганный огонь, а чуть позже к позициям противника двинулась воздушная армада из 250 самолетов. Успешно начатое наступление шло точно по плану. К исходу 26 августа вся японская 6-я армия, вторгшаяся на территорию Монголии, была окружена и спустя четыре дня уничтожена.
Такого разгрома японские генералы не знали. Они были в шоке, ибо все еще жили воспоминаниями о войне 1904-1905 годов. Теперь даже самым упрямым стало ясно: с новой Россией шутки плохи. Японское правительство отложило мысль об агрессии против Советского Союза и обратило взор в сторону Тихого океана...
В начале мая 1940 года генерал армии Жуков был вызван в Москву и впервые встретился со Сталиным. Глубина суждений и осведомленность вождя произвели глубокое впечатление на военачальника.
— Если он всегда и со всеми такой, непонятно, почему ходит упорная молва о нем как о страшном человеке? — размышлял Жуков, вернувшись в гостиничный номер.
Сталин, судя по всему, встречей остался доволен, ибо вскоре генерал армии, чью грудь за победу на Халхин-Голе украсила Золотая Звезда Героя Советского Союза, был назначен командующим Киевским особым военным округом.
Впрочем, округом ли? Более важной была другая, параллельная должность командующего войсками Южного фронта, созданного в соответствии с договором с Румынией для освобождения Северной Буковины и Бессарабии.
Прежде чем исполнить условия соглашения, румынское командование вопреки договоренности распорядилось вывезти из края все, что можно. Но по приказу советского командующего две воздушно- десантные бригады высадились в тылу румынских войск и перекрыли железнодорожные пути. При этом две танковые бригады, совершив стремительный бросок, вышли в районы высадки одновременно с приземлением десанта.
Румынские войска разбежались, в панике бросая оружие, а слухи о необыкновенных танках появились даже среди советского руководства. Сталин, узнав об этой мирной победе генерала Жукова, посмеялся и дал указание наркомату иностранных дел заявить протест румынскому правительству. А решительный командующий в январе 1941 года занял пост начальника Генерального штаба — вопреки собственному желанию, ибо склонности к штабной работе никогда не испытывал.
Тем временем Вторая мировая война разгоралась, и германская армия успела показать, на что она способна. Теперь ее дивизии концентрировались на западных границах СССР. Прекрасно вооруженные, опытные, полностью развернутые — по 16 тысяч человек в каждой. А в Советском Союзе до 1939 года во всех Вооруженных силах не было и 400 тысяч человек. Развернуть за полтора-два года массовую армию трудно, обучить и подготовить к жестоким сражениям еще труднее. Но все же удалось сделать многое. Помогало взаимопонимание с наркомом обороны маршалом С. К. Тимошенко. Ему и Жукову удалось убедить Сталина, не желавшего давать повод фашистской Германии для подозрений, временно призвать в марте полмиллиона человек — на переподготовку. Таким образом, численность приграничных дивизий удалось довести хотя бы до 8 тысяч человек в каждой. Удалось также добиться освобождения многих невинно арестованных командиров, в числе которых был и К. К. Рокоссовский, а также организовать выдвижение из глубины страны четырех резервных армий.
Работа во многом осложнялась тем, что начальник Главного разведывательного управления генерал Ф. И. Голиков, формально подчиняясь начальнику Генерального штаба, докладывал важнейшую информацию лично Сталину и лишь потом Жукову, — разумеется, вместе с не подлежащими уже пересмотру выводами. Таким образом, последовательность и логика оценки обстановки грубо нарушались, но исправить здесь что-либо было не во власти начальника Генерального штаба. И хотя игнорировать данные о военной угрозе становилось все труднее, Сталин согласился дать директиву приграничным округам о приведении войск в боевую готовность лишь вечером 21 июня.
С началом войны генерал армии Жуков выехал в штаб Юго-Западного фронта для оказания помощи в организации контрудара силами 6 механизированных корпусов. Разгромить противника не удалось, но темпы его наступления были резко снижены, а драгоценное время выиграно. Крайне важным было также и то, что в тяжелейших условиях первых месяцев войны Ставка Верховного главнокомандования сумела сохранить управление войсками, во многом благодаря настойчивости, упорству и энергии начальника Генерального штаба.
Жуков обладал особым даром проникать в замыслы противника, сопоставлять их с возможностями собственных сил, предвидеть развитие событий, упреждать их активными действиями, что позволяло даже в обороне овладеть инициативой. Был он сполна наделен и другим важным качеством, которое великий Суворов называл «мужеством генерала». Он предложил, трезво оценив обстановку на 29 июля 1941 года, отвести войска Юго-Западного фронта на восточный берег Днепра и, как это ни тяжело, оставить Киев. Иначе катастрофа на Украине неизбежна...
Сталин отверг предложение: завтра, 30 июля, должна состояться его встреча с Гарри Гопкинсом, личным представителем президента США. Речь пойдет о военных поставках, но вряд ли согласятся американцы снабжать оружием отступающую и, по их мнению, обреченную на поражение армию. Причину отказа Сталин объяснять не стал, а лишь воскликнул с гневом:
— Что за чепуха?! Как вы могли думать сдать врагу Киев?
Жуков не сдержался:
— Если вы считаете, что начальник Генерального штаба способен только чепуху молоть, тогда ему здесь делать нечего. Я прошу освободить меня от обязанностей начальника Генерального штаба и послать на фронт...
Так Георгий Константинович оказался во главе Резервного фронта перед ударной группировкой фельдмаршала фон Бока, сосредоточенной для броска на Москву в районе Ельни. Обрушив на противника мощный огонь артиллерии, командующий фронтом обескровил его, затем нанес энергичные фланговые удары и заставил отступить угрозой окружения. Первая успешная наступательная операция, первая победа, первый росток уверенности в неминуемом разгроме врага.
Сталин, зная масштабы дарования полководца, направил его на самый опасный участок — в Ленинград. Положение там было критическое. Не устоит город на Неве — не устоит и Москва. Генерал армии немедленно вылетел, лишь попросив Верховного главнокомандующего запретить А. А. Жданову, первому секретарю ЛГК ВКП(б) и фактическому хозяину города, вмешиваться в оперативное руководство.
Георгий Константинович прибыл в Ленинград вечером 10 сентября, Город был окружен. Фельдмаршалу фон Леебу казалось, что стоит сделать последнее усилие — и северная столица в его руках. Но когда неделю спустя он попытался ударом 6 дивизий с юга пробить оборону Ленинграда, то встретил ураганный огонь артиллерии и сильный фланговый контрудар специально созданной группировки.
Всего лишь несколько дней понадобилось советскому полководцу, чтобы переломить ситуацию в свою пользу. Снова и снова бросались фашистские войска в атаку и, в конце концов, были вынуждены зарыться в землю.
Фельдмаршал фон Лееб лишился своего поста, а генерал Жуков 7 октября был срочно вызван Ставкой, чтобы возглавить оборону столицы. Обстановка на подступах к Москве была более чем драматическая. Группа армий «Центр», насчитывавшая почти два миллиона человек личного состава, 1700 танков, более 14 тысяч орудий, 1390 самолетов, рассекла оборону Западного, Резервного и Брянского фронтов и вышла в район Вязьмы, окружив крупную группировку советских войск. Теперь путь к столице врагу преграждали только остатки четырех армий общей численностью около 90 тысяч человек. А танки генерала Гудериана ревели моторами уже под Тулой...
Победить в этих условиях мог только военный гений, и такой гений, к счастью, у страны был. Разгадывая очередные ходы врага и работая на упреждение, генерал Жуков искусно маневрировал небольшими силами, заставляя фашистское командование принимать сражения на невыгодных для себя рубежах, и выиграл время для воссоздания Западного фронта. Он вселял веру в подчиненных, и те стояли насмерть. Отступать некуда. За ними Москва. Но остановить противника мало: его надо разгромить, отбросить от стен столицы решительным наступлением.
