переплавку, артиллерийские части расформировывались, программы научно-исследовательских и опытно- конструкторских работ сворачивались. Размеры экономических потерь от подобных преобразований трудно представить даже спустя десятилетия, а ведь ущерб страна несла не только экономический.
Николай Воронов мириться с подобной ситуацией упорно не желал и продолжал подавать свой голос в защиту ствольной артиллерии. Прошло несколько лет, и время подтвердило правильность взглядов великого артиллериста. Он увидел, как исправляются допущенные Хрущевым ошибки, как поступают на вооружение новые самоходные и буксируемые орудия, как восходит на новую ступень могущества его любимый род войск.
Возможно, это были самые счастливые годы в жизни маршала. В большой ленинградской квартире жили сам Николай Николаевич с супругой Любовью Михайловной, его отец, Николай Терентьевич, сын Владимир со своей женой Кирой, дочерью знаменитого артиста Качалова, и их дети, Женя и Лена. Дружная семья старалась не пропустить ни одной театральной премьеры, двери дома всегда были распахнуты для гостей, в числе которых бывали замечательные актеры Василий Меркурьев и Николай Черкасов.
Сын маршала, Владимир, ставший офицером еще во время войны и отлично проявивший себя в боях ее заключительного этапа, преподавал в военном училище. Николай Николаевич всегда считал научно- педагогическую деятельность исключительно важной и сам не упускал случая встретиться с молодежью, поделиться бесценным опытом, работал за письменным столом, анализируя пройденный путь, извлекая уроки для следующих поколений.
В 1965 году Главный маршал артиллерии, согласно полученному от Правительства СССР поручению, выехал во Францию на празднование 20-й годовщины победы над фашизмом. Президент Шарль де Голль тепло встретил старого знакомого и после парада на Елисейских полях подарил ему три тома своих мемуаров.
— Вы, господин Воронов, хорошо знаете французский язык. Прочтите мои книги.
Ответным подарком стала книга воспоминаний советского полководца «На службе военной».
Инспектор ВВС Франции генерал Луи Дельфино, в годы войны командир знаменитого авиаполка «Нормандия-Неман», вручил Николаю Николаевичу памятную медаль. Тогда же во Францию пришло известие о присвоении Главному маршалу артиллерии Н. Н. Воронову звания Героя Советского Союза.
— Поздравляю с высокой наградой, — сказал, пожимая руку, генерал де Голль. — И как президент Франции радуюсь, что первым из иностранцев выполняю эту приятную миссию. Скажу откровенно, как военный военному: я очень люблю поздравлять с победой друзей, даже если друзья — иностранцы...
Год спустя маршал Воронов сопровождал президента Франции в поездке по Советскому Союзу.
— Вы прочли мои книги, господин Воронов? — спросил высокий гость.
— Да, конечно. А мой сын Владимир перевел главу о вашей поездке в Москву во время войны на русский язык.
Беседы были долгими и дружескими, при этом высокий гость развивал мысль, высказанную им еще в 1944 году, о том, что Россия и Франция с давних пор симпатизировали и помогали друг другу. И если дружба между этими великими странами продолжится дальше, то в Европе настанет устойчивый и длительный мир.
— Настоящая Европа — это Европа от Атлантики до Урала, — сказал великий француз, прощаясь с великим артиллеристом.
Они хотели увидеться вновь, но состояться следующей встрече было не суждено: 12 февраля 1968 года Главного маршала артиллерии Н. Н. Воронова не стало. Он отправился в последний путь к Кремлевской стене. На пушечном лафете!
Причиной кончины были последствия злополучной автомобильной катастрофы 1939 года, в которой будущий маршал чудом уцелел благодаря подарку Долорес Ибаррури. Нет, не просто красивую авторучку вручила тогда «полковнику Вольтеру» Пасионария: она подарила ему почти 30 лет жизни, а Советскому Союзу — великого артиллериста. Настоящего Повелителя Огня!
Главный маршал авиации А. А. Новиков
Маневры Белорусского военного округа в 1937 году прошли успешно. Особенно отличилась 42-я авиационная эскадрилья: действуя на глазах самого Ворошилова, она заслужила очень высокую оценку. Нарком обороны был удивлен, узнав, что командир эскадрильи, полковник Новиков, лишь недавно сменил эмблемы офицера пехоты на авиационные...
Впервые он увидел самолеты в 1921 году. Лежа на льду Финского залива, молодой командир Красной армии наблюдал, как крылатые машины наносят бомбовые удары по засевшим в Кронштадте мятежникам. К этому времени паренек из бедной крестьянской семьи успел окончить ученическую семинарию и поработать заведующим внешкольным центром Нерехтинского уезда Костромской губернии.
В июне 1919 его отец, Александр Иванович, был призван в Красную армию. Забота о семье легла на юношеские плечи, и младший Александр Новиков устроился в Пешевскую среднюю школу, благо была она рядом с деревней Крюково, где он впервые увидел свет 6 декабря 1900 года.
Вскоре настал его черед встать в воинский строй. Активный, грамотный красноармеец обратил на себя внимание командования и был рекомендован для учебы на Курсах красных командиров в Нижнем Новгороде. Обучали молодежь старые военные специалисты. Один из них, Борис Иннокентьевич Кузнецов, опытным офицер
ским взглядом увидел в курсанте Новикове нечто многообещающее и разрешил ему пользоваться своей библиотекой, подбирая книги таким образом, чтобы они способствовали формированию будущего командира.
Александр Новиков наставника не подвел. Получив назначение на Северный фронт, он, будучи уже начальником разведки полка, проявил себя в боях за Петроград. Когда наступило затишье, принялся добиваться перевода на более активный участок. Так и оказался на льду перед Кронштадтом.
Хорошая весть пришла спустя несколько месяцев после подавления мятежа: наставник, Б. И. Кузнецов, назначен начальником штаба Отдельной Кавказской армии и теперь вызывает молодого командира к себе! Новиков поспешил в Тифлис. На сердце было радостно — ведь он будет служить под руководством Бориса Иннокентьевича. Но тот при первой же встрече направил Александра на курсы «Выстрел»: молодому командиру еще многому следовало научиться.
Новиков приуныл: провести еще чуть ли не целый год за школьной партой не хотелось. Но, приехав в подмосковное Кусково, где размещались тогда курсы, понял, насколько начальник был прав.
Занятия шли одно другого интереснее, что ни день, то открытие. Лекции читать приезжали даже такие светила, как легендарный А. А. Брусилов. Знакомили слушателей и с новейшими образцами военной техники — бронеавтомобилями, танками и конечно же с самолетами. Более того, даже полеты им устраивали, — разумеется, в качестве пассажиров.
Красный командир Новиков впервые вышел из кабины полотняного биплана с горящими глазами. Чувство полета захватило полностью. Он понял: дальнейшая судьба — авиация. Но... человек предполагает, а начальство располагает. И вместо учебы в Институте инженеров Красного Воздушного флота, куда Александр Новиков намеревался поступить после окончания курсов «Выстрел», ему пришлось в качестве начальника штаба спецотряда преследовать в горах Кавказа банду некоего Челокаева. Тот, знаток местных троп и обычаев, вскоре улизнул в Турцию, и Александр вернулся в Тбилиси, где его ждала невеста, юная Ми лица.
Свадьба получилась скромной, но разве блеском и размахом определяется будущая семейная жизнь? А складывалась она как нельзя лучше, так же как и служба. В 1923 году Новиков был назначен командиром батальона Военно-политической школы Отдельной Кавказской армии, а четыре года спустя поступил в академию РККА.
Военная мысль тогда воистину бурлила, стремясь найти ответы на многочисленные вызовы времени. Творческие дискуссии кипели далеко за полночь, слушатели с энтузиазмом обсуждали взгляды отечественных и зарубежных теоретиков. Нипочем были им ни огромная учебная нагрузка, ни бытовые
