прекрасно понимал, как опасно оставлять подписи на подобных документах. Так генерал Хрулев приобрел еще одного врага, столь же непримиримого и злонамеренного, как и Мехлис, но гораздо более изощренного, умеющего ждать своего часа. Чем конкретно не угодил ему Кузнецов, так и осталось тайной, известной только главному интенданту. Андрей Васильевич ее так и не открыл, разве что, сетуя, говорил о проблемах, которые нет-нет да и возникают у честных работников тыла из-за отказа удовлетворять сомнительные требования некоторых представителей командования и лиц, облеченных властью.
Впрочем, в ту пору мысли генерала Хрулева занимал не могущественный недоброжелатель, а кризис снабжения, нависший над осажденным Ленинградом. Организация снабжения города в целом была поручена А. И. Микояну, а решение практических вопросов Верховный главнокомандующий доверил начальнику тыла Красной армии. Андрей Васильевич отправился в Северную столицу.
— Что будем делать, товарищи? — спросил он собравшихся на совещание представителей командования Ленинградского фронта, руководства города и области.
Единое мнение было выработано скоро: транспортной авиацией ни в коем случае не пренебрегать, но главной артерией снабжения считать путь через Ладожское озеро.
Генерал Хрулев установил четкую систему контроля погрузки вагонов и движения грузов, отдавая предпочтение продовольствию. Особенно много сил приложил он к организации движения материальных средств по ледовой трассе через Ладожское озеро, «Дороге жизни», или, согласно официальным документам, «Военно-автомобильной дороге № 102».
Это был сложный организм — или аппарат — численностью в 19 тысяч человек. Четыре дорожно- эксплуатационных полка, стрелковый полк охраны, три мостостроительных, 9 автотранспортных и два авторемонтных батальона, 8 госпиталей — таков перечень лишь основных структур, входивших в его состав.
Дорожники непрерывно расчищали и ремонтировали трассу — временами авиация противника разрушала до 6 квадратных километров льда, — строили мосты, сооружали объезды, местами отводили трассу в сторону. Днем и ночью, в любую погоду, часто под ударами вражеских авиабомб непрерывным потоком более трех тысяч грузовых автомобилей везли в осажденный город то, в чем так нуждались его защитники, жители, продолжавшие работу предприятия.
В свою очередь блокадный Ленинград давал стране оружие и боеприпасы, уникальное оборудование для электростанций, ценный хирургический инструмент, сыворотки, вакцины, оборудование для госпиталей, в снабжении медицинским имуществом роль осажденного города была чрезвычайно велика.
Ледовая трасса действовала четко и бесперебойно, но с наступлением теплого времени года солнечные лучи сделают то, что оказалось не под силу гитлеровской авиации. Андрей Васильевич нашел выход и здесь. Он предложил построить 10 металлических барж и четыре железнодорожных парома грузоподъемностью по 1000 тонн каждый. Скептики уверяли, что это нереально. Однако задача была выполнена силами ленинградцев, ценой их героических усилий на судоверфях, причалах и пристанях, в цехах заводов и фабрик, в научно-исследовательских учреждениях и институтах.
Но сам по себе водный транспорт — еще не все, что требуется для обеспечения грузопотока. Требовалось строить пирсы с причалами, оборудовать пристани и подъездные пути, восстанавливать разрушенные шлюзы и плотины, очищать бассейн от мин и препятствий, создавать порты и организовывать их работу... Трудовой подвиг. Именно он позволил войскам Ленинградского фронта с честью выдержать тяжелые бои летней кампании 1942 года.
Водная артерия не утратила своего значения и позже, когда операция «Искра» была завершена, а блокада прорвана. Летом 1943 года суда доставили в город почти 80 тысяч тонн различных грузов; пригодились они также в ходе прокладки телефонного и 6 нитей силового кабеля для подачи в Ленинград электрического тока с Волховской ГЭС.
И все же возможности ледовой трассы зимой и водной артерии летом имели свои пределы. Как увеличить грузопоток для города и фронта? Да очень просто: использовать для доставки горючего не автомобили и баржи, а трубопровод!
Государственный комитет обороны принял соответствующее решение, возложив общее руководство строительством на А. Н. Косыгина, и работа закипела, — разумеется, при самом активном участии генерала Хрулева. Именно он помог найти и нужных специалистов, и сами трубы, причем на месте, в Колпино. Сложная задача решалась совместными усилиями фронта, представителей флота, соответствующих министерств и ведомств. Менее чем через месяц уникальное по тому времени сооружение было готово, и в осажденный город пошел непрерывный поток нефтепродуктов.
Андрей Васильевич внимательно изучал и обобщал полученный опыт, словно предвидя его ценность в недалеком будущем. В череде сменявших одна другую ответственных задач, в условиях нечеловеческой нагрузки он вдруг вспомнил: а как чувствует себя архитектор Лев Владимирович Руднев, автор проекта знаменитого здания академии имени М. В. Фрунзе? Ведь он постоянно живет в Ленинграде.
Оказалось, академик действительно в блокадном городе и категорически отказывается покидать его, желая разделить все трудности с ленинградцами. А между тем его физическое состояние иначе, как тяжелым, не назовешь! Тогда генерал Хрулев начал лично уговаривать упрямого архитектора, потратил немало времени и, в конце концов, добился успеха...
Стойко обороняется непокоренный Ленинград, одержана блестящая победа под Москвой. В ходе осенне-зимней кампании 1941-1942 годов тыл проделал огромную работу, без которой успехи войск были бы невозможны. А. И. Микоян лично убедился в этом, выехав для проверки вместе с генералом Хрулевым в район упорных боев.
Деятельность органов снабжения можно проверять, исследуя документы и графики, а можно так, как делал это Наполеон: выйти на конечное звено — солдата — и посмотреть, как он одет, обут и накормлен. И не на строевом смотру, а на линии боевого соприкосновения с противником! Анастас Иванович и Андрей Васильевич ходили по траншеям переднего края, беседовали с младшими офицерами и солдатами. Видели: зимним обмундированием обеспечены хорошо, горячую пищу получают своевременно.
Но поводов для беспокойства было куда больше, чем для радости. Ситуация на железнодорожном транспорте стремительно ухудшалась и грозила серьезными перебоями в снабжении. Положение могло быть еще хуже без железнодорожных войск, существование которых в тяжелые месяцы 1941 года едва удалось отстоять. Тогда в чью- то не отягощенную военными знаниями голову пришла идея расформировать их для компенсации огромных потерь и преобразовать в обычные стрелковые части. Нашлись и горе-теоретики, подкрепившие идею «научной» основой: армия сейчас отходит, а стало быть, и задачи по строительству железнодорожных путей не возникают.
Верховный главнокомандующий от скоропалительного решения отказался и приказал изучить вопрос специальной комиссии. Впрочем, заседание ее ничего хорошего не сулило. Ведь председателем был назначен Л. З. Мехлис, заинтересованный в том, чтобы ликвидировать железнодорожные войска и тем самым ослабить позиции ненавистного ему главного интенданта. Искушенный начальник Главного политического управления собрал комиссию именно в тот день, когда самого Андрея Васильевича в Москве не было.
Все шло, как было задумано. Лишь начальник военных сообщений, подчиненный Хрулеву, генерал- лейтенант Ковалев категорически отказался голосовать за расформирование, называя подобное решение пораженческим. Мехлис снял телефонную трубку и пожаловался на упрямца Сталину.
— Почему вы считаете ликвидацию железнодорожных войск пораженчеством? — спросил Верховный главнокомандующий, пригласив генерала к телефону.
— Потому, что мы готовим под Москвой контрудар и позже будем готовиться к наступлению, а наступать без железнодорожных войск и восстановительных средств, которые являются орудием наступательных операций, невозможно, — ответил Ковалев.
— Правильно, — сказал Сталин. — Передайте трубку Мехлису.
— Вы пораженец, Мехлис, — услышал тот. — Комиссия тоже. Комиссию распустить, войска сохранить!
Мехлис был посрамлен, а зимнее контрнаступление еще раз подчеркнуло значение железнодорожных войск. Но главная роль, причем не только в подвозе материальных средств и пополнений, но и в обеспечении оперативно-стратегического маневра, принадлежала наркомату путей сообщений (НКПС). А там положение дел складывалось далеко не блестяще.
