— Немудрено. Ты находишься возле этого типа уже более суток. Я хочу серьезно предостеречь тебя…
— Не надо. — Йенсен устало отмахнулся. — Не надо мне этих ужасов. Все про них знаю, и тут ничего не поделаешь. Гуль напуган, он рвется домой и никому не верит. При этом ему ничего не стоит просветить человека насквозь. Мы рисковали в начале операции, рискуем и теперь. Каракатица-то рядом! Совсем рядом. Да… Знал бы ты — каково это пытаться не думать ни о чем подозрительном в присутствии телепата. И кстати, я бы ни за что не справился с этим, если бы он меня не заинтересовал по-настоящему. Ты понимаешь, Корбут, я постоянно думаю о нем, живу его бедами и проблемами. К счастью или к несчастью, их у него предостаточно. Но знал бы ты, как это выматывает!
— Что-то ты слишком много жалуешься.
— Жалуюсь, потому что трудно.
— Теперь ты не один.
— Естественно! Не одному же все это расхлебывать! Слава Богу, ты конкурент этому парню.
— Спасибо. — Корбут задумчиво потеребил себя за нос. — Только сдается мне, ты ошибаешься. Этому человеку, Джек, я не конкурент.
— Только не надо скромничать! Я знаю его и знаю тебя. А значит, могу сравнивать… — Джек Йенсен замедлил шаг. — Что еще за черт! Кто прислал сюда этих олухов?!
Прикрывшись газетами, на скамейке, возле цветочных клумб, подремывало двое мужчин. Еще один на противоположной стороне сквера заинтересованно разглядывал витрину с электронной аппаратурой.
— А ну-ка! — Йенсен потащил Корбута за собой. Остановившись напротив скамьи, яростно зашипел: — Чтобы через минуту духу вашего здесь не было! И передайте Берковичу, что еще один такой фокус, и он полетит со своего кресла. Уж я об этом позабочусь!
Одна из газет с шуршанием опустилась. Мужчина тщетно пытался изобразить на квадратном лице недоумение, но на сцену выступил Корбут, и события потешным образом ускорились. Под взглядом носатого экстрасенса агент торопливо и с виноватыми интонациями залопотал:
— Мистер Йенсен, поймите, мы люди маленькие. Есть приказ — выполняем. Нет — будем тише и ниже травы.
— Это уж точно. Будете! Потому что руковожу операцией я и отвечаю за нее тоже я. Короче, вон отсюда!.. Корбут! Дай им под зад коленом!
Корбута не надо было просить дважды. Глаза его выстрелили, и оба агента, поднявшись со скамьи, зашагали механическим шагом, стремясь поскорее покинуть это место и этого маленького колдуна с пугающим взором.
— И того у витрин тоже;..
Корбут развернулся, и Йенсен мысленно сравнил его с разворачивающейся орудийной башней. Мгновение, и стволы его внутренних орудий замерли на прогуливающейся цели. Еще один беззвучный залп, и вот уже любитель витрин знакомым сомнамбулическим шагом топает в неизвестном направлении.
— Все. А теперь к нему!..
— Минутку, Джек.
— Что такое?
Войдя в вестибюль института, оба прислушались к царящей тишине. На время операции в институте свернули практически все исследовательские работы.
Из-за остекленной будки проходной вылез было полицейский, но Корбут одарил его таким взглядом, что охранник поспешно шмыгнул обратно.
— Так что ты мне хотел сказать?
— Дело в том, Джек… Видишь ли, я чувствую, что игра в прятки провалилась.
Не могу понять, каким образом, но мне кажется, он догадался, кто мы такие и зачем его держим здесь.
— Глупости, — ворчливо произнес Йенсен. — Не забывай, на каком этаже он находится. Там кругом свинец, сталь и кевлар.
— Для него это не препятствие. Я не говорил тебе, но сегодня меня посетило скверное чувство. Я даже не понял сразу, настолько это было непривычно. Еще никто не вступал со мной в подобную дуэль!.. Словом, этот русский сумел настроиться на меня. Понимаешь? Он вычислил, где я нахожусь, а чуть позже сделал попытку заблокироваться. На какое-то время я потерял его из виду.
Словно кто-то включил затемнение или зажег дымовую шашку. Но я-то знаю, что это сделал он.
— Ты ошибаешься, Корбут.
— Нет! — Корбут зажмурился. — Это повторяется и сейчас. Еще там, в сквере, я его видел, а теперь нет. И при этом мне кажется, что он видит нас распрекрасно. И знает, что мы уже здесь, в здании.
— По-моему, ты сгущаешь краски, Корбут! Это обычное переутомление… — Йенсен крепко растер переносицу, нахмурившись, проговорил: — Хорошо…
Допустим на минуту, что ты прав. Он насторожен и всерьез раздумывает, не удрать — ли ему отсюда?.. Но если так, тем более нужно находиться возле него. По крайней мере до сих пор он мне верил.
— Это было вчера, а сегодня, он сотворит с тобой то же, что сделал я с агентами Берковича.
— Ты перебарщиваешь, дружище. Гуль — славный парень. Просто он угодил в неприятный переплет. Нервы и все такое… Наверное, мы чересчур торопимся, но нет у нас времени на эмоции, понимаешь? Можно, конечно, подтянуть к институту оцепление, запастись полудюжиной патрульных машин, но даст ли это что-нибудь? Мы пошли ва-банк, вот и надо идти до конца. А в общем… Не знаю, Корбут. Ничего я уже не знаю.
— Ты выдохся, Джек. Это видно невооруженным глазом.
— Как и все мы.
— Боюсь, в таком состоянии ты не самый лучший дипломат. А нам нужно перевезти его в Мемфис. Живого или мертвого.
— Не волнуйся, Корбут, он поедет. И, разумеется, живым. Я уже сказал, будь у нас время, мы наверняка сумели бы с ним подружиться.
— Кто знает… — Корбут в сомнении поглядел вверх. — И все-таки нам лучше остаться здесь. Хочешь, я попробую вступить с ним в дистанционный контакт?
Все-таки это безопаснее.
— Не надо. — Йенсен положил руку на плечо Корбута. — Желаешь оставаться — оставайся, а я поднимаюсь наверх. На этот раз твоя интуиция тебя подвела.
Гуль верит мне.
— Дай-то Бог. — Маленький человечек с щеточкой усов под носом обмяк и съежился. Он привык верить Йенсену и, несмотря на все свои возможности, подчиняться ему. — Хорошо, Джек. Я пойду вместе с тобой.
Смуглое лицо Гуля казалось пугающе бледным. Опустив руки на подлокотники, он сидел в кресле напротив Иенсена и хмуро рассматривал собственные колени.
На нем красовался черный костюм из особой термостойкой ткани, нелепо торчали из-под брюк тупоносые армейские сапоги. Сменить обувку они так и не успели.
«Ты предал меня, верно? Я видел тех людей на скамейке и знаю, кого ты привел ко мне. Только не вздумай оправдываться. Как бы то ни было, ты поступил дурно. И знаешь почему?.. — Гуль кивнул самому себе. — Да, наверняка знаешь. Точно такие же дурные вещи теперь придется совершать и мне». — Губы говорившего не шевелились, однако Йенсен слышал знакомый голос совершенно отчетливо. С ужасом он обернулся на скрючившегося в углу Корбута.
— Что ты с ним сделал?
— Ничего. Как только я уйду отсюда, он очнется. Дело, видимо, в том, что он не такой толстокожий, как ты. Я попросту не рассчитал силы. Но думаю, ты простишь меня. Ведь это только начало. Со временем я, конечно, научусь более гуманно разрешать подобные проблемы.
— Гуль!.. — Рука Иенсена невольно поползла к груди. Под мышкой, в кожаной кобуре, у него покоился револьвер стандартного полицейского калибра.
