что Яша тоже об этом догадывается.
Завершив очередной обход, они свернули в боковую улочку и, оскальзываясь на раскисшей глине, тронулись вдоль вереницы бревенчатых избушек. За одним из заборов приглушенно залаяла собака. Вероятно, даже не вылезла из конуры, тявкала скорее для проформы. Дождь не был густым и крупным, но, может, оттого и вызывал особое раздражение. Он лип к щекам, проникал в гортань и легкие. В карманах, куда они прятали озябшие руки, давным-давно плескалась вода. Минутой раньше Валентин выкинул насквозь промокшие автобусные билеты, случайно оказавшуюся в кармане карамель сунул в рот, радуясь тому, что не курит и что нет необходимости спасать от вездесущей влаги сигареты.
В темном промежутке между ветхими сараями прятались машины, к которым они направлялись. Неспешным шагом Яша подошел к ближайшей, костяшками пальцев деликатно постучал по капоту. Одно из стекол опустилось, и в полумгле салона бледным пятном выступило напряженное лицо Алоиса. Ароныч сидел справа от него, сложив коротенькие руки на животе, насуплено глядя прямо перед собой.
— Какие-нибудь новости?
— В том-то и дело, что нет. — Яша склонился к машине. — Или эта сука почуяла нас, или решила заскочить за деньжатами попозже.
Ароныч медленно повернул голову, очки его тускло блеснули.
— Попозже за деньгами уже никто не придет! — с насмешкой произнес он. В это короткое предложение Ароныч, несомненно, вложил и свой, особый смысл.
Глянув на соседа, Алоис криво улыбнулся. Должно быть, они успели крепко повздорить, и подошедший Яша теперь мог оказаться меж двух огней. Впрочем, хозяином для него являлся Ароныч, и именно к нему он обращался сейчас за указаниями.
Лысоватый, маленького роста, Ароныч не зря занимал место порученца при Сулике. Валентин знал, что этого мрачноватого крючкотвора неоднократно пытались переманить иногородние группировки. Но ничего у них не вышло. Одну из черт Ароныча составляла любовь к постоянству. Не то чтобы он испытывал какие-то особые чувства к Сулику, но он не испытывал этих чувств и по отношению к другим. Судя по всему, и деньги его не слишком интересовали. Нелюдимый Ароныч любил свое дело и, один раз избрав хозяина, служил ревностно, хотя и не демонстрировал особого раболепства. Никто и никогда не видел его улыбающимся.
Даже в казино, за игорным столом или бутылочкой ликера лицо Ароныча хранило угрюмую сосредоточенность. Он и на подружек своих глядел подобным образом.
Таким его, вероятно, сделала работа. По долгу службы Ароныч обязан был ввязываться в «безнадежные» переговоры — с людьми, которые по каким-либо причинам начинали артачиться и играть в свои самостоятельные игры. В теневом мире затяжной дипломатии не любят, и когда последний из миротворцев, вернувшись после очередной стрелки, пассивно поднимал руки, место его тотчас занимал Ароныч. Он был всегда там, где пахло жареным, — в качестве судьи и палача, в качестве последнего аргумента повздоривших сторон. Действовать Ароныч предпочитал по собственным программам, выводя на арену своих мрачноватых гладиаторов, и обычно лед, как говаривал знаменитый Остап, трогался, а на спорных местах появлялись верные товарищи, «неверные» загадочным образом исчезали. Ароныч умел распутывать узлы, и наличие под рукой такого человека было для Сулика весомым преимуществом перед прочими паханами.
— Надо еще подождать, — не очень твердо произнес Алоис.
— Ждать? — Унизанная перстнями кисть сделала замысловатый жест.
Яша понял это как надо, посмотрев на Валентина с Сазиком, негромко приказал:
— Погрейтесь пока в том «жигуленке».
Они не стали спорить, покорно отошли. Уже в кабине, растирая ладони, Сазик сипло хохотнул:
— Дальнейшее, как говорится, не для детского нежного уха! А посему начнем греться. — Выудив из кармана клетчатый платок, он трубно высморкался. — Подстава — она и есть подстава, чего там обсуждать! Забили стрелочку, блин!
Лохи долбаные!
— Это ты про кого?
— Это я вообще. Для разрядки, так сказать, организма. Мне-то, конечно, по фигу, но обидно, блин. Что бы они там ни решили, для меня эта слякоть реально кончится соплями.
— От насморка не умирают, — успокоил его Валентин. — Сунешь ноги в таз с горячей водой, разотрешься камфарой — и всех делов.
— Вот уж хрен! — Сазик зашмыгал носом. — Первым делом водяры вмажу — граммулек двести, а потом в сауну завалюсь — с девочкой погорячей.
— Только не наклюкайся. А то засмеет девочка. — Валентин умолк, увидев, что Яша возвращается.
— Что-то, блин, быстро они. — Сазик чихнул и снова потянулся за платком.
— Ты бы прикрывал пасть, — недовольно пробурчал водитель, утирая затылок.
— Слюни во все стороны летят.
— Хлебало заткни! — посоветовал ему Сазик. — А то тоже чихать начнешь.
Шофер проглотил оскорбление молча. Сазик был сейчас человеком Яши, да и вообще спорить с такими — себе дороже. Сегодня он тебе ровня, а завтра, глядишь, — в бригадиры вылезет…
Дверь распахнулась, в салон заглянул Яша.
— На выход, удавы! Забираем монету и сворачиваемся.
— Ясно! — Сазик радостно прищелкнул языком.
Снова выбравшись под дождь, они побрели знакомой дорогой. Уже возле дома из крайнего подъезда навстречу шагнула знакомая широкоплечая фигура.
— Все, Жонглер, отыгрались! — Яша махнул ему рукой. — Собирай ребят — и по домам.
Кивнув, мужчина скрылся в подъезде.
На этот раз красться не было нужды. Сазик остался внизу, Валентин с Яшей, прыгая через две ступени, поспешили на второй этаж. Остановившись возле батареи, Яша пригнулся и бережно закатал рукав. Черный провал окна равнодушно следил, как он шарит за радиатором. Секунды тянулись ленивой чередой, время наигрывало на нервах дьявольскую мелодию.
— Где же они?! — Голос «железного человека» прозвучал задушенно.
Валентин изобразил на лице удивление:
— Кто они?
— Да пакет с бабками! — Губы у Яши дрогнули. Он ничего не понимал. — Сюда же клал! Собственными руками!
Шмыгая носом, к ним поднялся Сазик, замер за спиной Валентина.
— Вот сука!.. Он же тут был! — Яша опустился на корточки, заглядывая под батарею. — Куда он мог деться?
— Может, провалился куда-нибудь? — предположил Сазик. — В щелку там или еще куда.
— В какую шелку? Что ты городишь?! — Поднявшись, Яша сграбастал Сазика за ворот и рванул к батарее. — Сам убедись, пустозвон!
— Не психуй, Яша, — тихо сказал Валентин. —Нужно пораскинуть мозгами.
Исчезнуть он ведь не мог, правда? — Догадливый! — Яша язвительно фыркнул.
— Никто не входил в подъезд, никто не выходил, значит, пакет по-прежнему здесь. Как и тот, кто его присвоил.
— Ты же говоришь, никто сюда не входил!
— Верно. Этот человек мог укрыться здесь заранее. До нашего приезда.
— Он не мог этого сделать. Мы осмотрели эту халупу от фундамента до крыши.
— Вот именно — осмотрели. Возможно, не очень внимательно.
— Вот курва! — Сазик все еще ползал на коленях, подлезая под радиатор со всех сторон. — Действительно нет… Чо же теперь будет, Яша.
— Заткнись! — «Железный человек» напряженно смотрел на Валентина. — Ну же!
Продолжай. Где, по-твоему, эта гнида могла спрятаться.
— Не знаю. Надо еще разок пройтись по подъезду.
— Черт! У нас нет времени, ты понимаешь? Если мы сейчас выйдем из подъезда с пустыми руками… Там
