– Погоди, погоди! А как же Денис Трофимович? Он же в курсе!
– Сейчас – да, а после очной ставочки кое с кем, надеюсь, многое забудет.
– Ты полагаешь…
– Только не ерепенься, Вадим, хорошо? Ты ведь сам нам преподал урок. Помнишь с тем охранником броневика? Вот и сейчас чуточку помоги. Всего-то и нужно, что совершить рокировку. После сегодняшних событий Дениса Трофимовича, конечно, слушать особенно не будут, однако лучше будет, если он и его люди поймут – кто есть кто. И им приятнее, и начальству радость.
– А Кудеснику?
– А до Кудесника мне вовсе нет дела. Очень уж башковитый типчик. Таких на свободе оставлять опасно. Опять какую-нибудь бузу учудит. Пусть уж лучше отдохнет на севере. – Капитан сумрачно вздохнул. – Серега бы только поднялся. Я его грудь видел, – серьезное ранение. Как пить дать легкие задеты.
– Его что, уже увезли?
– Ясное дело! С первой же машиной отправили в клинику.
Дымов покачал головой.
– Ну, и осел же ты!
– Чего?…
Дымов хлопнул Шматова по плечу.
– Едем!
– Куда это?
– В больницу, разумеется. По-моему, ты все время забываешь о моей главной професии. – Он в упор посмотрел на Шматова. – Или ты тоже считаешь, что я Палач?
Капитан ответил ему долгим раздумчивым взглядом.
– Не думаю. Скорее уж ты санитар.
– Слава Богу, разобрались! – Вадим улыбнулся. – Тогда поехали? Не хотелось бы, чтобы мои коллеги успели уложить Серегу на хирургический стол.
– Не успеют, – капитан, оглядевшись, решительно ткнул в сторону ближайшей служебной машины. – Сумеешь внушить водиле, что мы менты в генеральских погонах?
– Ясен пень, сумею.
– Тогда успеем. Поставим мигалку, включим сирену с матюгальником и в два счета догоним.
Чуть прихрамывая, Дымов едва поспевал за Потапом. Сил оставалось не густо, однако для задуманного их должно было хватить. Как ни крути, а лечить людей – это вам не в гости к глонам хаживать. И уж тем более это не держать над собой полуразрушенный свод. Дымов чувствовал, что простым внушением история отнюдь не завершится, однако на сегодня с полным правом выписал себе умозрительный отгул. В конце концов устают все – даже палачи. Он же палачом не был, он был всего-лишь Санитаром.