довольно много. Серж был встречен так же; он бодро прошел со своей авоськой к себе и водрузил ее на стол.
После отбоя все трое, пользуясь освобожденностью по поводу выходного от укладывания пионеров, пошли в баню, как и намеревались. Заведение сие работало всю ночь, что вообще было удобно. Серж пришел все с той же авоськой, звеня бутылками.
- Лампочку-то зачем взял?
- Ничего не понимаешь. Чтобы ввинтить...
Ввинтили ее в предбаннике, а в самом душевом отделении просто выключили свет. Молдавский PINK FLOYD шел под душем удивительно хорошо. Было замечено странное явление: действие алкоголя наступает значительно быстрее. Вскоре Андрюша от избытка чувств лег на пол под струями воды; для разнообразия ощущений он поливал отдельные части тела и пола вокруг шампунем 'Селена', и его (Андрюшу? - прим. AS) сразу смывало волной; а Саша с Сержем катали по полу пустые бутылки, изучая изменение звука от степени наполнения их водой (f=K/(Vo-V) - прим. AS). Потом было замечено другое явление: проходит действие алкоголя тоже необычайно быстро. Вскоре наступило полное просветление и освежение тела и духа; правда, непосредственно перед этим Андрюша зачем-то кинул в Сержа куском мыла и попал в маленькое окошко под потолком, которое, соответственно, разбилось.
Еще в предбаннике так и забыли красную лампочку; говорят, ее потом вывинтили, и были уверены, что это - дело рук руководителя фотокружка; он сам недостаточно убежденно оправдывался, посему лампочку вернули ему.
А Саша в тот вечер почувствовал необычайный прилив бодрости и решил прогуляться перед сном. Никто его не поддержал, и он пошел один: миновал калитку, темный ночной лес, и вышел к полю... Это было гороховое поле, однако днем на нем можно было встретить сторожа, посему рвать горох наиболее целесообразно было в темноте. Этот горох был весьма престижен среди пионеров, потому что на эту сторону их никогда не водили, и вообще нарвать его было достаточно трудно.
Стояла красивая звездная ночь. Теплый воздух был тих и неподвижен, и свежие аэроионы смешивались с запахом травы и полевых цветов. Саша подошел к опушке леса...
И тут его внимание привлек подозрительный шорох неподалеку. Будучи человеком решительным, Саша пошел на звук, и, хотя шорох больше не повторялся, сразу нашел его источник и извлек из куста двух девочек.
Девочки были из второго отряда, как он понял, выведя их на более светлую опушку. По крайней мере, одну он помнил точно - с белыми волосами, стройную и вообще выделяющуюся; Саша находил ее симпатичной. Вторая была гораздо хуже, но, наверное, тоже из второго отряда, какая-нибудь подружка. 'Ну и отрядец, - думал он, - даже не посмотрели, сколько человек у них спит...'
Сначала Саша хотел отвести их к начлагу, но передумал, видя их ужасно испуганный вид - да и зачем лишние разборки с начлагом Наташе и Андрею ?.. Как он понял, они пошли за горохом, его увидели первыми и спрятались...
...Андрюша ложился спать. Когда он собирался совсем раздеться, в дверь постучали, вошел Саша и за ним - Света и Лена. Саша молча поставил обеих посередине комнаты и столь же молча удалился.
Андрюша рассматривал это явление секунд десять и пришел к твердому убеждению, что сие - не галлюцинация. Обе были бледны от страха, и на красивом Светином лице это было совершенно новым выражением. В неярком освещении это придавало ей даже какую-то необычную прелесть...
'Так,' - думал Андрюша, - 'Обе по-вечернему одеты... Значит, Саша их где-то поймал после отбоя и привел сюда...'
- Ну, вы садитесь, - сказал он дружелюбно.
Девочки сели. Последовала пауза.
- Ну и в чем, собственно дело?.. - спросил он наконец. Лена ответила:
- Мы... ходили... смотреть на звезды.
- Куда?
- За территорию... На опушку... Где горох...
- А. Понятно.
Последовала снова пауза. Андрюша любовался Светой... Света молчала и смотрела в пол. По сути ситуации моральное превосходство было не на ее стороне, и это было для нее непривычным состоянием. Выражалось оно в полной беспомощности и, опять же, страхе. Андрюша спросил:
- Ну и... как звезды?
- Ничего...
Андрюша встал. Ему хотелось спать, и еще хотелось смотреть на Свету, но вовсе не разговаривать с Леной. 'Чего их держать' - думал он, - 'Подумаешь, в лес сходили'... И он сказал:
- Короче, это очевидная глупость. Ночью лучше спать: и вообще, сначала могли бы у меня спросить... (при этом он выдвинул ящик тумбочки; ящик был доверху набит горохом). Вот видите? Сейчас берете себе некоторое количество , и идете к себе в палату. Нарвали, якобы, там. И больше не надо гулять по ночам: ну ей-богу, поймают, отведут куда-нибудь к начлагу, мне потом влетит... Совершенно очевидно, не стоит...
Света подняла глаза. На них было написано удивление и восхищение; ей хотелось сказать Андрею, обьяснить ему, что они пошли только чтобы не отставать от остальных, Слугина каждый день ходит, даже Иванисова с тремя подружками... И еще им действительно хотелось посмотреть на звезды, и просто узнать - страшно ли ночью в лесу... Она чувствовала облегчение и радость от того, что у них такой вожатый, которому можно сказать все, и он сразу все поймет; даже горох им дал, как будто они нарвали больше всех, а как было бы плохо, если бы все узнали, что их поймали... Свете было просто легко и хорошо, и ей даже не хотелось превосходства над Андреем; хотя именно после последних слов он был действительно на высоте.
Андрюша на прощание выдавил сонную улыбку и проводил до двери. Успокоенная Лена и возбужденно-радостная Света ушли к себе, и через полчасика все уже спали. Андрюше снилась Света. Свете снились австралийские медведи (?!).
13.
Утром было солнечно, а точнее, даже жарко. Никому ничего не хотелось делать, даже играть в настольный теннис; пионеры дислоцировались между прохладными корпусами и пятнисто-жаркими полянами вдоль забора лагеря. Перед вторым отрядом по утрам была тень; и на лавочке в тени в этот день, где-то в половине одиннадцатого, можно было застать трех человек, трех вожатых: Сержа, Андрюшу и Наташу. Причем сидели они именно в порядке перечисления.
Наташа была внимательна и красива, как картинка; однако Серж разговаривал не с ней, а с Андрюшей. Андрюша разговаривал с Сержем, а иногда с Наташей: беседа содержала абсолютный нуль информации, и всем было просто лень, особенно Андрюше.
В отдалении на детских качелях сидела Слугина Катя и наблюдала за происходящим, иногда слегка покачиваясь от нечего делать. Тишина нарушалась только скрипом качелей, редким шорохом листьев и отдельными фразами вполголоса.
Тут на веранде громко хлопнула дверь, и на площадку выскочила Журавлева Света. Чем-то очень рассерженная, обиженная и вообще не знающая, чего сделать; должно быть, после очередной ссоры с Иванисовой, а заодно и со всеми остальными.
Она увидела группу на лавочке в тени боярышника, остановилась секунды на три (никто еще не успел отреагировать на ее быстрое появление), и на лице ее были написаны ненависть и обида; надо сказать, что в этот момент красивая, как картинка, Наташа что-то говорила Андрюше, и он кивал головой. Света сделала еще пару шагов и громко огласила:
- Андрей, скажи им, что я не пойду купаться!! Что я, нанялась тащиться к какой-то грязной луже в такую жару, и бултыхаться в ней по колено?!
И, больше не обращая внимания ни на что, Света повернулась и быстро пошла по дорожке, отходящей под углом. Пока никто ничего не успел заметить на ее лице...
У Андрюши в голове был сумбур. Однако он что-то предположил относительно взвинченного состояния Светы; он просто сравнил ее с Наташей в момент произнесения фразы. Растрепанные волосы, старые мятые джинсы, засученные до колен, какая-то полурасстегнутая рубашка навыпуск... И - Наташа,
