танцевал с мыслью, с мечтой, с кинопленкой. И эта ожившая кинопленка сама предложила ему продолжить их знакомство в Голливуде. Голова его закружилась, он понял, что уже неотделим от звезды, он слился с ней в медленном танце и очнулся только под аплодисменты зала, обступившего их плотным кольцом. Народ получил свою дозу адреналина, но танцы продолжались, второй, третий четвертый, и все последующие танцы Натали протанцевала с Иваном. И только последний она уступила Косте, да и то потому, что Иван снова вышел на сцену, чтобы закрыть концерт. Но и Костя реализовал свою мечту. Под щелканье фотокамер, под нежную музыку скрипок и гитары его рука ловко скользила по обнаженной спине Натали Парман, оставляя отпечаток его пальцев на самой волнующей спине Голливуда. Иван спрыгнул со сцены под бурю оваций, решительный, как укротитель тигров, и опять оказался в обществе Парман. Уже намечалось логическое продолжение вечера и выбор первой леди, похоже, был сделан, она сама предложила Ивану проводить ее до гостиницы. Смеясь и сверкая глазами, позволила провести ее по красной дорожке до белого, вытянутого как маленький поезд, лимузина. Иван, словно под наркозом, сел за ней в машину, словно под наркозом, доехал до гостиницы и в такой же трансцендентной эйфории попал в ее номер. Все происходило с ним как во сне, и наблюдал он за происходящим как будто со стороны. Он забыл обо всем на свете, он ощущал, что поднялся высоко в Космос и летит по безбрежным просторам Галактики, Земля под ним все удаляется, превращаясь в маленькую точку, а он несется все выше и выше к сказочной надписи «Голливуд». Он проникает в мир великих волшебников, творящих иные миры. Формирующих людское сознание, индустрию всепоглощающего драйва, в центральное место Планеты, на фабрику виртуальной реальности, где человек на время становится на место Бога. И ничего не помнил в этот момент Иван, кроме своего триумфа и улыбки Натали. Он не заметил машущих руками у выхода казино Дена и Крока, он не видел удивленного лица Кости, он не мог не узнать такую знакомую, тонкую женскую фигурку в клетчатом пальто, ожидавшую его у входа. Он не видел огромные от ужаса глаза Ани, когда он прямо перед ее носом повел к лимузину американскую принцессу, поддерживая ее под руку. Он не мог видеть, как замершая, словно пронзенная стрелой лань, она осталась стоять на месте и даже не почувствовала, как сзади к ней подошла Лика вместе с Лари, как они приложили пистолет к ее спине и незаметно втолкнули в свою машину. Он не чувствовал и не видел, как, опомнившись, Аня пыталась отбиться от двух опытных бойцов Торо и Лари, заломивших ей руки за спиной и надевших наручники. Как обидно было Эн, что взяли ее практически без боя. Как привезли ее в подземную резиденцию тэдов и как начался долгий ночной допрос. Собственно, спрашивать было особенно нечего, ее просто били, бросая на холодный железный пол, потом прыскали в лицо холодной водой, оживляли и снова били. Лари требовала от Эн признания, что именно она убила Сэма, что узнан он был только потому, что опознал его Элион, что Элион и есть – Иван. Но это все Лари знала и без Ани, она просто выполняла желание Лики, отомстить за ее поруганную честь. Похоже, у них формировался клуб брошенных женщин. Но Лари некогда было предаваться сантиментам, разложив по косточкам ситуацию, она поняла, что лучше дождаться утра, когда Иван придет в чувство, и сбросить ему SMS с телефона Ани. Она набрала текст: «Ив, выручай, я в беде!»
Иван опомнился только утром, в роскошном гостиничном номере, когда услышал, как несколько раз на его телефон поступило одно и то же SMS с телефона Эн: «Ив, выручай, я в беде!» Только в этот момент Ив вскочил как ошпаренный, принял холодный душ и выскочил из номера, как протрезвевший алкоголик выскакивает наутро из вытрезвителя. Он не соображал ничего, как все это могло получиться, как мог он забыть об Эн и оказаться в одной постели с Натали Парман? Но самое интересное, у него не было никакого чувства раскаяния. И он не стал бы сейчас оправдываться. Он поступил так, как хотел, он считал, что имел на это право! И он не виноват в том, что нарушил обет, данный во время венчания. Его ведь тоже не предупредили, что в его жизни возможно осуществление самой несбыточной мечты. И он мужчина, в конце концов! Почему, спрашивается, нужно придумывать какие-то законы верности, если их невозможно соблюдать, он и так готов до конца дней своих прожить с Аней… А готов ли он? И только сейчас Иван засомневался, засомневался вообще в людской верности, в обещаниях, данных женщине и мужчине, засомневался в себе. Он поймал такси и поехал по указанному адресу, меньше всего он понимал, что могло произойти с Эн, хотел было позвонить Андрею, но поглядел на часы – было всего шесть утра, и он решил сам разобраться в ситуации.
Иван приехал на улицу Уборевича, 6. Выйдя из такси, погрузился во тьму и холод абсолютно пустой улицы. Внезапно прямо в него ударил свет от фар. Из машины собственной персоной вышла Лари и направилась к Ивану. Он инстинктивно потянулся за телефоном, но тут же почувствовал удар сзади, еще секунда, и дюжий мужичара скручивал ему за спиной руки.
Иван пытался оторвать его от себя, но со всей силы под дых вмазала ему Лари. Ив скрутился калачиком, и мужичара застегнул на его руках наручники.
– Не советую дергаться, – прошептала Лари. – У нас твоя Аня, и любое твое движение не пойдет ей на пользу. – Лари бесцеремонно облапала его по всем правилам обыска, забрала мобильный телефон и вывернула карманы.
– Ну, вот и все, – сказала Лари, глядя Ивану в глаза. И нужно признаться, он не ожидал такого взгляда, такого леденящего душу своей загадочной, одной Лари известной правдой. – Садись в машину! – скомандовала она.
Иван сел на заднее сиденье ее черного джипа, мужичара завязал ему глаза черным грубым шарфом, и они поехали.
– Ну ты, парень, не промах, – обратилась к Ивану Лари низким хрипловатым голосом, – видела я вчера, как ты с Парман отплясывал. А мог бы, между прочим, и отказаться, и тогда, возможно, заметь, возможно… мы бы не взяли твою девушку так легко и без боя. Вот ведь философия – человек всегда должен к чему- нибудь стремиться. И заметь, я тебя понимаю, нет предела достигнутому. И тут, милый, ты перешел черту, понимаешь, к чему я веду?
– Нет, не понимаю!
– Понимаешь. Есть мир причин, а есть следствий. То, что ты оказался с Натали – это следствие, причину нужно искать в другой жизни. А в этой ты сделал только то, что сделал бы любой на твоем месте, но следствие наступило. Как наступает гром после грозы, как неизбежно вырастают на колосе зерна.
– А я и не знал, что вы такие философы!
– А вот ты и попался, – возликовала Лари, – ты сейчас признался, что знаешь нас, знаешь, кто мы, и значит, мы не будем долго терять время, вытрясая из тебя душу, добиваясь признания.
– Я понятия не имею, кто вы, и не понимаю, о чем идет речь! – запоздало отрекся Иван.
– Хочешь честно, – обернулась к Ивану Лари, – я ненавижу все эти процедуры, все эти пытки, забивание иголок под ногти, все эти слезы и стоны. Я люблю спокойный разговор двух умных собеседников. Ты и я, больше никто не узнает о нашем разговоре!
Иван не отвечал.
– Так вот, Иван, не правда ли странно, что человека всегда тянет ввысь и вперед любой ценой и никакие веревки обещаний не могут связать его желания.
– Да, согласен, это странно, – подтвердил Иван, удивляясь философскому уму «пантеры».
– За все нужно бороться в этом мире, даже за то, чтобы сдержать свое собственное слово.
– Я не понимаю, к чему вы ведете…
– Да так, просто философствую, нужно же как-то время занять, – объяснила Лари. – Нам ехать еще минут двадцать.
– Так почему же за все нужно бороться? – спросил Иван, так, будто бы не получил только что под дых, будто бы они были закадычными приятелями.
– А потому, что все имеет свою цену, получать все бесплатно – скучно. И каждая новая цель, это как буек для пловца, не будет цели – некуда будет плыть!
Дальше они ехали молча, Иван пытался на всякий случай просчитать, сколько поворотов сделала машина, пытаясь определить направление и трассу. Судя по всему, они ехали по третьему кольцу. Но неожиданно машина остановилась, и мужичара грубо выпихнул его наружу. Дальше его вели двое конвоиров, сначала он спускался по ступенькам, их насчитал всего восемь, потом его вели глухими коридорами, это было понятно, потому что двое шли сзади один за другим и переговаривались. Потом Ивану приказали стать на колени и ползти, потому что проход был очень низким, потом снова пошли коридорами. Наконец Ивана втолкнули в комнату и сорвали с глаз повязку. В первую секунду он не увидел ничего, кроме ослепительного света, направленного ему в лицо. Иван зажмурился и открыл глаза еще раз. Обыкновенная
