– Нет.
– А нельзя ее сделать в кредит?
– Нет.
А нельзя?.. А нельзя?.. А нельзя?..
Нет. Нет. Нет.
Тупик.
– Андрей?
Участковый сидел напротив и ждал. Да как он может быть так спокоен, когда вся ее жизнь того и гляди разобьется на мелкие осколки?
– Андрей, ну подскажи мне что-нибудь! Хоть что-нибудь!
Степанов смотрел на нее участливым и понимающим взглядом, за которым нет ни участия, ни понимания.
– Саша, в вашем случае единственный вариант – стерилизация. Если не хотите делать аборт, рожайте ребенка и отказывайтесь от него. Оставите в соцприемнике в буферной зоне.
«Робот! Самый настоящий робот!»
– Да как же я могу отказаться от своего ребенка?
– Значит, рожайте, делайте стерилизацию, переселяйтесь в Россию. А как накопите денег, сделаете ребенку коррекцию и заберете его отсюда. Если, конечно, его не усыновят до вас.
«Ненавижу!» – подумала она, глядя в серые серьезные глаза.
– Андрей, ну не могу я так! Ну должен же быть хоть какой-то выход! Неужели ты совсем ничем не можешь мне помочь? После всего…
Саша замолчала, не договорив – словно споткнувшись о хорошо знакомый участливый взгляд.
– Нет, – покачал головой он. – Или стерилизация, или же вы найдете деньги, чтобы заплатить за генетическую коррекцию.
– Интересно, где же это я их найду? – вздохнула Саша и закрыла лицо руками.
Степанов поднялся, пошел к выходу. В дверях остановился. Обернулся. Ровно и бесстрастно сказал:
– У меня дежурство заканчивается в семь. Подходите ко мне домой полвосьмого – как обычно.
Саша поджидала Степанова у подъезда его дома, хотя тем утром решила, что больше ни за что на свете к нему не придет.
А привела ее сюда последняя, отчаянная надежда. Вдруг ей сможет помочь Герман? Вдруг она все-таки не была ему уж совсем безразлична? Ну а если и так, может, его не оставит равнодушным судьба собственного ребенка?
Хотя не проходило и дня, чтобы Саша не вспоминала Германа, и хотя она сильно по нему скучала, ей не хотелось быть навязчивой и самой искать встречи с ним. Особенно при таких обстоятельствах.
Но других вариантов у нее не было.
– Андрей, – начала она, едва они переступили порог его квартиры, – мне нужна твоя помощь.
– Конечно, – любезно ответил он.
Саша скривилась – ах, как она ненавидела его фальшивое участие!
– Мне нужно разыскать отца моего ребенка. Думаю, он может мне помочь.
Участковый покачал головой и открыл было рот, но Саша перебила его:
– Слушай, ну имей совесть! Это ведь не противоречит твоим драгоценным инструкциям! Хоть в этом-то ты можешь мне помочь. За все, что я соглашаюсь терп… делать.
Кажется, впервые ей удалось задеть его за живое. Одним-единственным словом. Тем самым, которое она не договорила.
Андрей разрешил ей воспользоваться компьютером и даже ввел свой пароль доступа в программу поиска.
Саша выяснила, что судно, на котором служит Герман, находится на стоянке в Калининградском порту. Отыскала его электронный адрес. Долго, очень долго мучилась над письмом. Еще дольше не решалась отправить.
Отправив, металась из угла в угол, мучаясь ожиданием.
В ответ пришла короткая записка: «Не имею права покидать территорию порта. Попробуй приехать сюда сама».
Рванула к Андрею.
– К сожалению, по правилам покидать территорию буферной зоны запрещено, – ответил он. Как обычно – сочувственно.
На этот раз его слова Сашу не остановили. Она направилась на прием к начальнику соцнадзора. Терпеливо стояла в очереди под дверью. Готовая на все.
И не могла отделаться от ощущения, будто она снова в консульстве.
Впрочем, за двери приемной Саша не попала. Степанов вытащил ее из толпы и сообщил:
– Начальник соцнадзора получил ходатайство от командира корабля, на котором проходит службу отец вашего ребенка, и дал разрешение на кратковременный выезд с сопровождением. Завтра мы с вами едем в Калининград.
Саша почувствовала, как больно ударило о ребра сердце, и вдруг стала медленно сползать по стене вниз.
Степанов подхватил ее, довел до своего кабинета, дал воды. Молча смотрел, как прыгает пластиковый стаканчик в ее дрожащих руках, как выплескивается вода через край. Потом неожиданно спросил:
– Вы его любите?
Саша долго молчала, глядя в серьезные серые глаза. Потом опустила голову и глухо ответила:
– Не знаю.
В порту монорельс делал только одну остановку – у Вольной гавани.
Выйдя из вагона под мелкую серую морось, Андрей сразу предупредил, что идти придется далеко, и уверенно повел Сашу через грузовые терминалы, мимо огромных цилиндров-резервуаров и длинных причалов, у которых размытыми призраками высились громады кораблей.
Саша с бьющимся сердцем вглядывалась в каждое судно.
Шли и правда долго. Сердце устало биться от ожидания, ботинки промокли, ноги замерзли, а сырость, забравшись под одежду, ледяными пальцами водила по спине.
Наконец участковый остановился у очередного причала, ничем не отличающегося от всех тех, мимо которых они уже прошли.
– Кажется, здесь, – сказал он, кивком указывая на корабль. Отстегнул от предплечья мобильный компьютер: – Сейчас уточню.
Саша пристально смотрела на высокий трап и дрожала – от промозглой сырости, от волнения, от нервного напряжения.
Размытая фигура появилась на верхних ступенях и стала торопливо спускаться вниз.
Когда Андрей оторвался от экрана, чтобы сообщить Саше о том, что они на месте, к ним уже подходил человек в черной морской форме.
Саша отчаянно хотела броситься ему навстречу и удержалась лишь невероятным усилием воли.
Моряк приближался. Саша отметила, что на нее он даже не смотрел.
Грудь болезненно сдавило. А она-то, дура, размечталась!.. Ну что ж, тогда, может, хоть ребенку поможет?
Искоса взглянула на участкового и с удивлением заметила, как побледнел Андрей. Даже не побледнел, а буквально побелел. Не поворачивая головы, спросил:
– Это он – отец вашего ребенка?
– Да, – ответила Саша, и сердце вдруг сжалось от непонятного предчувствия беды. – Ты его знаешь?
– Да, – никогда еще голос участкового не был таким механическим, неживым. – Это мой старший брат.
Герман подходил все ближе, и выражение неуверенности на его лице сменялось широкой улыбкой.
