видно. Закрывали мы обычно и ставни - ветхие деревянные ставни. Но закрывали не всегда, иногда забывали.
Так было и той ночью.
Я хотел было встать и закрыть ставни, но такая лень обуяла меня, так покойно было сидеть, расслабившись, возле любимой... А тут еще Сарыкейнек показала мне фотографию тенистой дороги, которая круто поднималась в горы.
- Смотри, Валех. Дорога в наше село, помнишь? - И Сарыкейнек вздохнула. Давно нет ничего от дедушки Гадирхана... Давай завтра позвоним, спросим у доктора, как там наш дедушка, часом, не забо...
Сарыкеййек не договорила. Раздался оглушительный в ночной тишине выстрел, звон стекла, и с влетевшей в окно пулей прервалась ее речь. Хлопнул второй выстрел, и что-то ожгло мне щеку. Потом на улице послышался топот ног. Я бросился к Сарыкейнек.
Она лежала недвижимо на диване, бледная как смерть.
- Ничего, Валех, не бойся, - отрывисто, как-то неестественно громко сказала она, посмотрев на меня широко раскрытыми глазами. И потеряла сознание.
Я выскочил во двор, хотел постучать в дверь шофера Вели. Но он уже проснулся от звука выстрелов и спешил навстречу.
- Что случилось?
- Быстро! Сарыкейнек ранена! Выбежала Месма-баджй.
- Куда ранена?
- В грудь. Она теряет кровь. Быстро! - на ходу крикнул я.
Месма-баджи побежала к себе и тут же вернулась с йодом и бинтом. Мы прижгли рану, сделали перевязку, чтобы хоть как-то остановить кровотечение.
Сарыкейнек на мгновение открыла глаза.
- Не бойся, Валех, - прошептали ее губы. У меня дыхание перехватило, так нестерпимо больно было смотреть на ее страдальческое безжизненное лицо. В это время с балкона послышался голос Агабашира:
- Эй, что за выстрелы?
Шофер Вели, подняв голову, неожиданно зло ответил:
- Тебе лучше знать!
- Не болтай глупостей, - нарочито возмутился Ага-башир. - Откуда мне знать, я спал...
Признаться, впервые в жизни я растерялся. Нет, такого не может быть. Ведь наша любовь, наша жизнь... это счастье, радость.
В больнице пожилой дежурный врач, коротко глянув на Сарыкейнек, продиктовал сестре:
- Огнестрельное ранение. Фамилия? Возраст? Место жительства? - обратился он к нам.
- Послушай, все это потом запишете, женщина истекает кровью, - возмутился Вели.
- Тихо, здесь больница, - нахмурился дежурный врач.
Вели отозвал меня в сторону.
- Братец, - сказал он мне, - хорошо бы позвонить твоему знакомому. Сейчас стесняться нечего.
Только теперь я вспомнил о Мурадзаде.
Отыскав поблизости телефон, я позвонил ему прямо домой. Он сам поднял трубку.
Я извинился за поздний звонок. Объяснил, в чем дело.
- В какой вы больнице? - коротко спросил Мурадзаде и положил трубку.
Хирург только стал осматривать Сарыкейнек, как в приемном отделении появился Мурадзаде.
Ничего у нас не спрашивая и даже не поздоровавшись, он склонился над Сарыкейнек.
В это время, запыхавшись, прибежал дежурный врач, которому, видимо, сказали о приезде товарища Мурадзаде.
- Найдите профессора Алибека,- сказал Мурадзаде.
- Слушаюсь, - по-военному четко ответил врач и выбежал вон.
- Пуля вышла под правым плечом. Ранение сквозное, - стал объяснять молодой хирург.
В комнату вошел очень высокий, лет семидесяти, представительный старик, как я сразу понял - профессор. По-приятельски кивнув Мурадзаде, он тут же осмотрел рану и, выпрямившись, приказал сестре:
- В операционную, быстро! - Потом, повернувшись к Мурадзаде, разъяснил: Ранение серьезное, потеряно много крови. Но, кажется, пуля не повредила легкого...
Время тянулось страшно медленно. Я непрерывно курил, шагая по коридору. Все чувства, казалось, оставили меня.
-Держись, братец, - подбадривал меня Вели.- Все будет хорошо!
Его слова вывели меня из состояния оцепенения.
- А я не боюсь... Я знаю, Сарыкейнек будет жить! Наконец вот они, долгожданные слова профессора:
- Теперь надежда есть!
- Вот видите, Сарыкейнек не может умереть! - крикнул я.
Профессор оглянулся на меня:
- Кто этот парень?
- Муж пострадавшей. Лицо его просветлело.
- Конечно, конечно, - сказал он. - Кто еще может кричать на всю больницу!.. В народе говорят: для мужа и жены воду брали из одного родника! Потом ой улыбнулся мне и добавил: - Для своей прекрасной ханум пожертвуешь кровью?
Я так отупел, что не сразу понял, о чем речь.
- Как это?
- Нужно сделать вливание твоей жене...
- Хоть всю кровь возьмите. У меня крови много!
- Всю не надо. - Взглянув на меня еще раз, профессор добавил: - А ты за свою жену не бойся.
- Огромное вам спасибо! - взволнованно произнес я. - А к ней можно?
- Сегодня нет. Все сделано, теперь будем ждать. Иди отдохни.
.. .Проснувшись рано утром, вскочил и помчался в больницу.
Меня впустили немедленно. Но не к Сарыкейнек. В лабораторию, где проверили группу крови, - оказалось, что наша с Сарыкейнек группа совпадает ('Воду для мужа и жены берут из одного родника', как сказал профессор).
Разве могло быть иначе? Ведь на этом свете мы были самые близкие друг другу люди!
Потом моя кровь медленно, по каплям, переливалась в стеклянный сосуд - от меня к моей любимой.
Хотя Сарыкейнек была где-то рядом, за стеной, профессор не позволил мне и в тот день повидаться с ней.
- Завтра, - сказал он. - Вливание сделали, она чувствует себя хорошо, но лучше ей не волноваться. Завтра разрешу... Точно.
Мы разговорились.
- Ты сам из района? - спросил профессор.
- Да.
- А жена твоя?
- Тоже.
- Ваши родители знают о происшедшем?
- У нас никого нет, - ответил я. Услышав это, профессор помрачнел.
- Значит, одни? Одиночество - скверная штука...
- Мы не одни, профессор. Нас двое, - уточнил я.
- Да, верно... Я не о вас, вообще. - Профессор вздохнул. - Не обращай внимания. К старости люди становятся сентиментальными.
Впоследствии я узнал - профессор Алибек происходил вовсе не из бекской семьи. Он сын бедного
