Криппен

Он кивнул и сказал два слова, которые произносил чаще всего:

— Да, дорогая.

Если Хоули думал, что жена закрывала глаза на их финансовые трудности, если он хоть на минуту решил, будто она собирается и дальше транжирить деньги направо и налево, полагая, что они будут всегда, то он ошибался. Кора как никто другой понимала, что придется затянуть пояса, — или, точнее, Хоули придется затянуть пояс, — если она хочет вести тот образ жизни, к которому стремилась. Естественно, на следующее утро, перед тем как Хоули ушел на работу, на ночном столике появились шесть шиллингов — теперь он на несколько дней остался без обеда, — но в неглубоких мужниных карманах шиллинги не могли плодиться до бесконечности, и Кора об этом знала. Тем не менее бессмысленно ждать, что он предпримет какие-нибудь шаги для улучшения их положения. Действовать нужно самой. И еще до того, как рассвело, Коре в голову пришла одна идея, причем весьма заманчивая.

Следующий вторник выдался одним из тех редких по нынешним временам дней, когда Хоули принял в своем зубоврачебном кабинете больше одного пациента. Явившись туда в семь часов вечера, Хоули встретил ребенка жуткого вида — девочку, которую удерживали помимо ее воли крепкие руки двух свирепых родителей. У ребенка были гнилые зубы, два из них предстояло удалить, и девочка не сомневалась в том, что доктор Криппен зверски убьет ее в кресле. Просто две ее одноклассницы, к несчастью, уже посетили этого врача и потом горько об этом жалели, несколько дней подряд рассказывая на школьном дворе о его изуверских наклонностях. Впрочем, сама она лишилась гнилых зубов без особых трудностей и чуть не расплакалась, когда все было кончено, — из благодарности за то, что ей не причинили боли (тем не менее на следующий день девочка поведала своим подружкам очень страшную историю). После нее был подросток, у которого во время драки с другим мальчишкой раскололся зуб, а затем пожилая женщина — ей нужно было поставить пломбу. В общем, вечер выдался успешным, и, возвращаясь домой, Хоули даже слегка подпрыгивал при ходьбе, а пенсы звенели у него в кармане, словно свидетельство каторжного труда. Возможно, добрые жители Камдена разочаровались в новом зубоврачебном кабинете, думал он, не веря в это, однако наслаждаясь собственной фантазией. Быть может, все они теперь вернутся к доктору Криппену.

Войдя в дом, Хоули в снял в коридоре шляпу и пальто, а затем со вздохом шагнул в гостиную. Откуда-то доносилось пение Коры, правда, негромкое, словно она занималась каким-то малоприятным делом, например, мыла посуду. Однако, войдя в комнату, Хоули остолбенел, на миг подумав, что ошибся адресом, но тут же понял, что это невозможно. Посредине комнаты, в том самом кресле, где всегда сидел он сам, развалился какой-то молодой человек, который курил и читал газету. Когда Хоули остановился перед юношей, тот медленно ее опустил и смерил его надменным взглядом.

— Добрый вечер, — сказал он глухим голосом, неторопливо кивнув.

Хоули перевел глаза на жену, которая — уму непостижимо — возилась на кухне, а теперь шла ему навстречу с улыбкой, от которой он уже давно отвык.

— А, Хоули, милый, — радушно сказала она и поцеловала его в щеку. (Он удивленно отпрянул, словно испугался, что ее губы намазаны стрихнином.) — Ты уже пришел. Чудесно. Ужин скоро будет готов.

— Кора, — произнес он, посмотрев на молодого человека. — Да, — бормотнул, пытаясь сориентироваться в ситуации. — Можно мне спросить…

— А ты разве не знаком с мистером Хитом? — сказала она, прекрасно зная, что не знаком. — Это мистер Алек Хит, Хоули. Наш новый жилец.

— Наш новый кто?

— Жилец, дорогой. Помнишь, я тебе о нем рассказывала?

Хоули удивленно сморгнул. Он доподлинно знал, что Кора ни разу не говорила с ним ни о каком жильце, и его возмутило, что жена выбрала кого-то, не обсудив этот вопрос предварительно с ним.

На самом деле идея насчет жильца возникла у нее задолго по последнего визита мистера Миклфилда, и с тех пор Кора упорно ее обдумывала. Действительно, дом на Хиллдроп-креснт был для самих Криппенов слегка великоват — первоначально она хотела произвести впечатление на подруг своим новым жилищем, — и на верхнем этаже имелась третья, скромных размеров спаленка, которая совершенно зря простаивала. Кора решила, что эту комнату лучше всего сдавать еще одному жильцу, и тотчас решила, кого можно пригласить.

— Что-то не припоминаю, — грустно ответил Хоули.

— Перестань, — со смехом сказала она. — Алек, это мой муж, доктор Хоули Харви Криппен.

Медленно, словно каждое движение его раздражало, Алек Хит сложил газету — принадлежавшую Хоули — и положил ее на подлокотник, затем поднялся и встал перед своим новым домовладельцем, протянув ему руку. Присутствие нового человека сразу же испугало Хоули. Алек был ростом футов шести, широкоплечий и мускулистый, с копной непослушных темных волос, ниспадавших на лоб, — разительный контраст с лысеющей макушкой Хоули. Кожа смуглая, словно он усиленно занимался спортом и много времени проводил на свежем воздухе. В тот день молодой человек не побрился, и на скулах топорщилась неровная щетина. Рукав на протянутой руке был закатан, и Хоули поразило могучее предплечье и выпуклый бицепс. Этот парень был из тех, на кого оглядываются на улице барышни, но его серые, холодные глаза говорили о том, что на романы времени ему не хватает.

— Ага, — сказал он вместо приветствия.

Хоули пожал ему руку.

— Добрый вечер, мистер Хит, — ответил он.

— Алек работает вместе со мной в «Маджестике», — пояснила Кора. — Помощником режиссера. Ему всего девятнадцать, но он уже занимает одну из самых ответственных должностей в мюзик-холле. По-моему, это говорит о многом.

— Девятнадцать? — спокойно переспросил Хоули.

— Он родом из Уэльса, правда, Алек?

Тот кивнул, ни на миг не отрывая глаз от Хоули, который почувствовал, что юноша оценивает его на случай возможной стычки. Наконец, парень с радостью понял, что безусловно одержит над ним верх.

— Из Кардиффа, — ответил он.

— Последний год бедняжка ютился в настоящей лачуге. В какой-то наводненной крысами квартире в Колльерс-Вуд. Ему приходилось страшно далеко ездить на работу, а его хозяйка была сущей мегерой. Короче говоря, он искал новое жилье, а мы собирались сдать свободную комнату на верхнем этаже, так что, естественно, я подумала о нем в первую очередь.

— Естественно, — сказал Хоули.

— Уверена, что мы все между собой замечательно поладим, — продолжала Кора — она никогда не была такой веселой с тех пор, как они поженились. — А теперь, мужчины, почему бы вам не сесть и не познакомиться получше, пока я управлюсь с ужином?

— Ты готовишь ужин? — изумленно спросил Хоули.

— Ну конечно, — ответила она со смехом и посмотрела на Алека. — Ведь я же всегда готовлю тебе чудесный ужин, когда ты приходишь вечером с работы, разве не так?

Он задумался. Сказать «нет» было бы честнее, но Хоули решил, что вопрос был риторическим.

— Буквально десять минут, — добавила она и вышла из гостиной, чуть ли не пританцовывая.

Алек уселся обратно в кресло, оставив для Хоули диван, и они недоверчиво друг на друга уставились. Пару минут молчали, но один лишь Хоули почувствовал себя неуютно, глядя на хорошо сложенного парня, сидевшего напротив: по сравнению с ним Криппен казался самому себе тщедушным, почти женственным. Алеку же абсолютно ничего не угрожало. Утром он еще беспокоился о том, удастся ли поладить с новым домовладельцем, но теперь, познакомившись с ним, понял, что волновался понапрасну. Он вынул из серебряного портсигара еще одну сигарету и закурил, не спросив разрешения и даже не предложив Хоули. Видимо, портсигар был дорогой — Хоули обратил на него внимание и воспользовался этим, чтобы нарушить молчание.

— Красивый портсигар, — сказал он. — Подарок?

Алек пожал плечами.

— Одна баба из Челси подарила. — Он быстро подмигнул. — Изящный, да?