ночи? Он хотел знать, действительно ли я ему изменила или все было подстроено?
– Если бы… Чертов осел и слушать ничего не хотел. Он вбил себе в голову, что я виновата в том, что случилось тогда, и обязана все объяснить. Но не ему, а тебе.
– Мне? Ты? – Было бы еще понятно, если бы Фернандо привел сюда Пера. В конце концов, это же он оказался в ее постели тогда. Но зачем он заставил объясняться с ней Мариетту?
– А знаешь, как я тебя ненавижу?
Француженка говорила спокойно, но в ее взгляде светилась такая ненависть, что Бенедикт ни на секунду не усомнилась в том, что та говорит правду. И все же это странно. С чего это Мариетте ненавидеть ее?
– Но почему? Ведь у вас с Фернандо давно все позади.
– Да?! – взвизгнула Мариетта. – Это тебе так кажется. А я продолжала надеяться, что когда-нибудь мы снова будем вместе, что в конце концов я выйду за него замуж, стану графиней! Но он бросил меня, предпочел мне… какую-то жалкую актриску из провинциального театра, какую-то… – Мариетта зашлась в рыданиях.
Бенедикт не сердилась на нее за обидные слова, ей лишь хотелось поскорее выяснить, как все произошло в гостиничном номере в Майербауме.
– Значит, таблетки…
– Ты-то думала, это безобидный аспирин. – Мариетта достала шелковый платочек и вытерла слезы. – А на самом деле, – в ее голосе появились торжествующие нотки, – это было снотворное высокой концентрации. Двух таблеток достаточно, чтобы здоровенного мужика с ног свалить. Естественно, ты заснула как убитая. Я знала! Знала, что так будет.
Бенедикт не верила своим глазам: слезы на лице француженки мигом высохли, теперь она улыбалась с нескрываемым презрением. Даже зная, что ее дело проиграно, Мариетта не смогла сдержаться: она рассказывала о своей интриге с истинным наслаждением, так кулинар высшего разряда излагает рецепт любимого блюда.
– Ты была наивной простушкой, молоденькой девчонкой, из которой при желании веревки можно было вить. А Пер! Бедняга, он был так в тебя влюблен, месяцами лелеял надежду, что между вами что-то будет. Но ты была к нему совершенно равнодушна. С горя на празднике по случаю твоего дня рождения он напился. Это, разумеется, не ускользнуло от моего внимания.
Разумеется, как же иначе!
– Потом, – продолжала Мариетта, – я знала, что накануне вечеринки вы с Фернандо повздорили. Конечно, тогда я и предположить не могла, что ты, если он все-таки улетит в Нью-Йорк, пригрозила подыскать ему замену в Майербауме. Это мне уже позже сказали. Но я и без того все неплохо спланировала. Фернандо улетел к отцу в Америку, я спросила у него, когда он собирается вернуться. Он ответил: если получится, то сегодня же ночью. Этого для меня было более чем достаточно. План созрел сам собой. Я заменила твой аспирин снотворным, поговорила с Пером. Тот был пьян в стельку. Я сказала ему, что ты не прочь поразвлечься с ним, тем более что муж уехал. Все что нужно, это пробраться к тебе в номер и забраться в тепленькую постельку, тебе под крылышко. Самое главное, сказала я ему, не забудь запереть дверь! И он не забыл…
Бенедикт уже не слушала ее. Что произошло два года назад в Майербауме, стало ей понятно. Теперь ее интересовало совсем другое – слова, произнесенные Мариеттой чуть раньше. О том, что Фернандо не захотел слушать ее объяснений. Он вбил себе в голову, сказала Мариетта, что это я во всем виновата.
– Ты говорила, – Бенедикт тщательно подбирала слова, – что, когда Фернандо приехал к тебе сегодня в гостиницу, он уже знал, что произошло два года назад?
– Разумеется.
– Он уже обо всем знал? – повторила Бенедикт.
– Еще бы! Ведь это ты ему сказала.
– Я? С чего ты взяла? У меня и в мыслях не было, что ты замешана в этой истории с Пером.
Значит, Фернандо обо всем знал, когда приехал к Мариетте. Знал, что Бенедикт не виновата в происшедшем, что она ему не изменяла. Он поверил ей! Поверил в то, что она говорила ему правду!
Не тратя времени на церемонии, Бенедикт вскочила с кресла и выбежала из библиотеки, оставив Мариетту недоумевать, что такого важного она ей сказала.
– Фернандо! – кричала она, спотыкаясь о ступеньки. – Где ты? Фернандо! – Слезы застилали ей глаза. Она не заметила, что он, привлеченный ее криками, выбежал из комнаты и спускается по лестнице, и с разбегу ткнулась в его мускулистый подтянутый живот. – Фернандо! – вскрикнула она от неожиданности и бросилась ему на шею.
– Бенедикт, любимая, что случилось? Что тебе наговорила эта тварь? – Он попытался высвободиться из ее объятий. – Я убью ее!
– Нет, Фернандо, не надо! – То ли плача, то ли смеясь, она поймала его за руку и взглянула в его карие глаза. – Не стоит, любимый. Зачем?
Она почувствовала, как дернулась его рука, словно через его тело пропустили электрический разряд.
– Что ты сказала?
Она рассмеялась. Какой он все-таки забавный!
– Я сказала: любимый. А ты что услышал?
– Но… Это значит…
– Да! Это значит, что я люблю тебя. Ты самый дорогой, самый любимый человек на свете, я…
Бенедикт не успела договорить: он закрыл ей рот страстным поцелуем, на который она отозвалась каждым нервом, каждой клеточкой своего тела. Сердце Бенедикт отныне не принадлежит ей: Фернандо взял его навсегда, полностью, без остатка.
– Я люблю тебя, – произнес он, – обожаю тебя, восхищаюсь тобой, жить не могу без тебя. Я тебя люблю!
– А я люблю тебя. В тебе одном смысл моей жизни. Как я могла расстаться с тобой?!
Фернандо покачал головой.
– Это я должен был с самого начала тебе поверить. Разве ты способна меня предать!
– Никогда…
– Знаю. И всегда это знал, но оскорбленное самолюбие застлало мне глаза, не дав понять то, что и слепому видно. Никогда себе этого не прощу.
– Перестань, – сказала Бенедикт, целуя его в лоб. – Теперь все позади. И не надо себя корить. Я тоже хороша: мне и в голову не приходило, что за этой историей в Майербауме стоит Мариетта. Это ты вывел ее на чистую воду, заставил сознаться. И еще… Ты доказал, что веришь мне, а это самое главное.
– Ради тебя я готов на все.
Их глаза были близко-близко, взгляд слился воедино, как и их тела: отныне Бенедикт и Фернандо неразрывно связаны невидимой нитью.
Прошло много времени, прежде чем они снова заговорили. Фернандо погладил ее по золотистым волосам и сказал:
– Я должен тебе кое в чем признаться.
– В чем же?
Бенедикт не успела испугаться: она знала, что в такой момент он не способен ее расстроить, не способен испортить праздник любви, который начался несколько минут назад с его первым поцелуем.
– Я сказал тебе, что приехал в Майербаум и попросил вернуться потому, что получил твое письмо с требованием развода и решил: вдруг у нас что-нибудь получится? Это неправда. Я никогда не переставал думать о тебе, потому что знал: без тебя жизнь не жизнь. Я понимал, что не смогу жить в разлуке с тобой, а когда ты потребовала развода, испугался, что мы расстанемся навсегда.
Взгляд Бенедикт случайно остановился на конверте, лежавшем на полу. Должно быть, он выпал из его рук, когда он бросился к ней, боясь, что Мариетта снова наговорила ей гадости. Быстро наклонившись, она подняла его и раскрыла.
– Что это?
Ее взгляду предстала гербовая бумага с печатями.
