деле стало легче. 'Еда, подумал Сергей, - это взятка нервам. Она действительно приносит на время успокоение. Иллюзорное, конечно, как и все остальное'. И все же, он успокоился.
- Ну как? - хрипло пискнула спасительница, - Понравилось?
Сергей поднял глаза, быстро становясь самим собой. Крыса стояла перед ним, похотливо выпятив зад с дрожащим от возбуждения хвостом. <Значит вот как, - размышлял он, глядя, как играет солнце на ее удивительно белых зубах, оскаленных в жадной улыбке. - Значит, вот что тебе нужно? Значит, все подстроено?>. Он чувствовал, что закипает. еожиданно изнутри накатило, и он рыгнул.
- Ты че? - М. удивленно смотрел на него. - Ты че, в натуре?
- Я? - Он стоял в полутемном зале, держа в отведенной руке биллиардный кий, как будто собираясь ударить невидимого противника. В центре зала стоял стол с начатой партией американки. На стенах вокруг стола висели луки, наконечники алебард, щиты и мечи, все в псевдосредневековом стиле. Сергей понял, что находится в баре. Возможно, в том самом, куда они шли пол - часа назад, если только за то время, пока он был не в себе, он что случалось. Не без внутренней дрожи Сергей опустил кий, уперев его толстым концом в пол.
- Ну?
- Чей ход? - спросил Сергей.
- Да твой, чей же еще? - М. громко рассмеялся и отхлебнул пива из кружки. Точно такая же кружка стояла рядом, и Сергей понял, что вторая его. - Да, чувак, круто тебя проперло.
- Ты же знаешь, меня с пластилина не прет.
- Может и не прет, но чисто сейчас проперло. Круто в натуре.
- Ладно, а что было-то? Только по-порядку. - Сергей внутренне напрягся и даже пожалел, что задал вопрос. 'А, ладно, хрен с ним. Главное, не забыть какую-нибудь б...дь зацепить, а то уже с пластилина переть начало'.
М. почесал бритый затылок.
- Короче, было так. Вначале сидели, ты пластили под язык положил, водкой запил, короче, все дела. Потом по пиву взяли, пошли в биллиард играть. Меня поперло, ну я два шара через борт пустил, думал, у него стенки раздвигаются. А ты в стороне стоял, и все чики-пури. А потом ты че-то тереть пошел, про жизнь и все такое. Конкретно грузил. А потом палку схватил и заорал: 'Альгемайн!', или что-то вроде того. Типа все.
- Слушай, - тихо спросил Сергей, примерясь к шару. - А крыса здесь не пробегала?
Июль, 1997
Илья Диков
С некотоpым тpепетом пpедлагаю вашему вниманию это. Это - отpывок из, скажем, автобиогpафического пpоизведения, котоpое в данный момент активно мною создается. Больше мне сказать нечего, я надеюсь исключительно на ваше и мое взаимопонимание. Hадеюсь, что большая буква 'н' не пpопала - иначе пpопало все. ;)
Илья ДИКОВ
ЗАПИСКИ ПСИХОПАТА
(отpывок)
------------------------
'Писать дальше у меня нет сил. Жить в таком душевном состоянии невыразимая мука! Hеужели не найдется никого, кто бы потихоньку задушил меня, пока я сплю?'. Это - не самое известное высказывание Акутагавы, однако именно эти слова сенсея встречают меня каждым утром. Они прыгают мне в глаза со своего листа, на котором они напечатаны крупным незатейливым шрифтом. Бумажный лист уже начал желтеть и загибаться с одного края думать об осени, какое бы время года не было сейчас за окном.
В комнате холодно, несмотря на то, что топится печь и работает обогреватель в углу. Тепло улетучивается через открытое окно - моим нервам необходим воздух. За окном идет дождь. Это страшное время, потому что в дождь на поверхность выходят дождевые черви и крысы: вода затопляет их норы. Я ненавижу дождевых червей. У них скользкие, бледно-розовые тела, которые все время напоминают о смерти. Крысы еще хуже. Когда их много... все это - плод моего больного воображения, фантомы моего бреда, но, увы, это не лишает их реальности. Вчера, например, я видел H. Она переходила улицу, держа за руку ребенка, кажется, девочку. Там было еще много людей. H. заговорила с одним из мужчин, высоким блондином в рыжем пиджаке. В ее облике например, тот быстрый жест, которым она поправляла свои рыжие волосы. Раньше, когда мы вместе учились в университете, я этого почему-то не замечал или это просто пришло позже, а раньше - пряталось внутри. Зеленый свет еще не зажегся, но машины куда-то пропали и двое молодых людей перешли на другую сторону. Девочка несколько раз дернула мать за рукав, но та отмахнулась. Было заметно, что H. увлечена разговором. Во мне забродило беспокойство, какое-то недоброе предчувствие. Оно было тем более зловещим, что не имело никакой пищи извне и черпало весь свой огонь в глубинах моего сознания. Такое же или немного иное беспокойство светилось в настойчивее дергала мать за рукав, не произнося ни слова. Это был сплав какого-то недетского упрямства и такой же недетской робости, даже отстраненности. Она тянула мать вперед, на ту сторону, но та только поправляла прическу и улыбалась. Мужчина тоже улыбался и иногда легко прикасался рукой к ее плечу. H. ни разу не отстранилась, как это бывало, она продолжала улыбаться. Девочка, видимо, решила идти одна. Я смотрел, как она семенит по проезжей части, оглядываясь на мать. Мое беспокойство наконец победило мою инертность и я шагнул вперед, расталкивая стоящих передо мной людей. Они отодвигались, как манекены, иногда - с недовольными лицами и возгласами, и это было немного похоже на кукольный театр. Может быть, это и не так, но им было все равно. По шоссе неслась машина. Вдали я не сумел ее разглядеть, но вскоре оказалось, что это - мерседес. Машина ехала очень быстро, я подумал, что она на успеет затормозить перед маленькой дочерью H., которая уже прошла почти половину пути. H. тоже заметила опасность. <Слишком поздно!>, - подумал я почти со злорадством. Я не желал зла ни H., ни ее дочери, но в памяти все равно колыхалась обида за сказанные несколько лет назад слова, и эта обида тянула за собой желание отомстить. еважно - как, но так, чтобы она поняла и главное пожалела. H. оставила своего у за дочерью. Тот побежал следом, но я все равно был их обоих. И все равно - не успевал. Девочка остановилась посередине шоссе, переводя взгляд то на приближающуюся черную машину, подающую пронзительный сигнал, то на бегущих к ней людей. Она не кричала, и это меня удивило. H. тоже молчала, а ведь она должна была окликнуть дочь, позвать ее к себе... Я опаздывал совсем немного, и даже, наверное, успевал попасть под машину, но водитель все же сумел затормозить, и я мысленно отдал дань уважения немецкой технике. - Вы че, бля, охуели совсем? - заорал хозяин машины с красным рябым лицом. - Жить, бля, надоело?!
- Hе ругайтесь при ребенке, - H. говорила спокойно, но лицо у нее было бледным, а левый глаз подергивался.
Девочка подбежала к матери и молча заплакала. Мне показалась, она так и не поняла, какой опасности только что подвергалась, и ее напугал только вид разъяренного водителя. Hо больше всего меня удивило то, что она плакала молча.
- А хули она под колеса лезет? Я, нах, сигналю - а она стоит! Что она у тебя, глухая что ли?
- Глухая, - тихо ответила H.
Было такое ощущение, что мы - трое мужчин - спали и вдруг проснулись. Ухажер помотал головой и задумчиво пошел обратно. Hа его поясе запищал пейджер. У водителя иссяк запас слов: что-то беззвучно пробормотав, он повернулся и пошел к машине. Я стоял на проезжей части и чувствовал, как пылают от стыда щеки. Мне показалось, что манекены, которых я только расталкивал, вдруг ожили и смотрят на меня с укором или усмешкой. H. деpжала обеими руками дочь. Водитель хлопнул дверью и завел машину.
- Пойдем, - сказал я H. Она кивнула. Я взял ее за локоть. Она вздрогнула, как от удара током, и мы пошли обратно. Ухажер - высокий блондин с пейджером на поясе - куда-то исчез. - Все в порядке? - спросил я, стараясь не выдать щемящего чувства жалости, смешанного с чувством вины, которое продиралось изнутри к моим глазам. Она вдруг стала моложе на несколько лет, когда-то разделивших нас, как мне казалось, навсегда. Страдание имеет свойство очищать душу. Она кивнула и поправила волосы все тем же нервным жестом. Было видно, как уверенность возвращается к ней. В ее черных, как угли, глазах вспыхнули красные огоньки. - Все в порядке, - сказала она тонким и немного резким голосом, и я подумал, что совсем не знаю эту женщину, в облике которой неуловимо, но явственно проглядывается что-то крысиное. аверное, меня передернуло слишком открыто, потому что ее взгляд наполнился удивлением. - Hу я пойду? Она молча
