лицом Дунка и ползали вокруг глаз Грома, без конца раздражая коня. Воздух был неподвижен. 'В Дорне хоть днем и жарко, зато ночью было так холодно, что я дрожал под плащом'. В Просторе же ночью было не холодней, чем днем, даже здесь, в северной его части. Проезжая под свисающей веткой, Дунк сорвал листок и растер его в пальцах. Лсит распался в его руке, как ветхий древний пергамент. – Не нужно было ранить того человека, – сказал он Беннису.
– Всего-то царапина на щеке – она научит его думать что говорит. надо было перерезать ему глотку, тогда бы остальные побежали, как зайцы, и мы бы их посшибали их на скаку.
– Вы бы убили двадцать человек? – не веря. переспросил Дунк.
– Двадцать два. На два больше, чем у тебя на руках и ногах, дубина. Надо было убить их всех, иначе они пойдут трепать языками. – Они объехали поваленное дерево. – Надо сказать сиру Южасу, что его могучий поток пересох от жары.
– Сир Юстас. Ты собираешься ему солгать.
– А почему бы и нет? Кто ему расскажет? мухи. что ли? – Беннис усмехнулся. – Сир Южас никогда не выбирается из башни, только к мальчишкам в чернику и ходит.
– Кто присягнул, обязан говорить своему лорду правду.
– Есть правда и правда, балда. иная правда ник чему, – Беннис сплюнул. – Боги устроили засуху. Человеку с богами бодаться не с руки. Подождем да поглядим. Он решит, что должен что-то сделать.
– Он и должен. Нашим людям нужна вода для полива.
– Нашим? – Сир Беннис неприятно захихикал. – Я что, пропустил, как сир Южас сделал тебя своим наследником? И сколько у тебя людей? Десять? А ты сосчитал полоумного сынка Косой Джейн, который не знает, с какого конца взяться за топор? Так сделай их рыцарями и у нас будет их всего вполовину меньше, чем у Вдовы – если не считать ее оруженосцев, стрелков и прочих. Чтобы их пересчитать, тебе понадобятся все пальцы на руках и ногах, и пальцы твоего лысого мальчишки – тоже.
– Мне для счета пальцы не нужны, – Дунк устал от жары, мух и общества коричневого рыцаря.
'Может, он и сражался когда-то вместе с сиром Арланом, но это было очень давно. Этот человек стал лжив, злобен и труслив'. Дунк дал коню шенкеля и проехал вперед, чтобы оставить вонь позади. *** Стэндфаст называли замком только из вежливости. Хотя он стоял на вершине скалистого холма и был виден издали, это была всего лишь башня. Несколько столетий назад она была частично разрушена, потом достроена, и теперь северная и западная стены были из серого камня наверху и из старого черного внизу. Тогда же наверху надстроили башенки, но только с достроенных сторон, а два других угла кровли нелепо кривились, древние камни были так сильно разрушены ветром и непогодой, что трудно было сказать, что они из себя представляли. Сосновая кровля была плоской, но покоробилась и протекала. От подножия холма к башне вела узкая тропа, по которой можно было проехать только поодиночке. Дунк поднимался первым, за ним следовал Беннис. Наверху Дунк увидел Эгга, который стоял на выступе скалы в своей обвисшей соломенной шляпе. Они остановились у небольшой конюшни-мазанки, угнездившейся у подножия башни и наполовину укрытой бесформенными кучами пурпурного лишайника. В стойле рядом с Мейстером стоял серый мерин старика. Эгг и Сутулый Сэм, похоже, занесли вино в башню. По двору разгуливали куры. Тут подбежал Эгг. – Вы выяснили, что случилось с ручьем?
– Красная Вдова его перегородила, – Дунк спешился и отдал поводья Грома Эггу. – Не давай ему сразу много воды.
– Не дам, сир.
– Эй, парень, – окликнул его Беннис. – Можешь взять и мою лошадь.
Эгг высокомерно глянул на него: – Я не ваш оруженосец.
'Язык доведет его однажды до беды', – подумал Дунк. – Возьми его лошадь, не то получишь в ухо.
Эгг поскучнел, но сделал, как было велено. Когда он потянулся за поводьями, сир Беннис отхаркнул и сплюнул. Красный плевок угодил мальчику на ногу. Тот холодно посмотрел на коричневого рыцаря. – Вы плюнули мне на ногу, сир.
