Ольга стала стучаться во все ворота подряд, но они не отворялись.
— У меня нет сил идти дальше, — сказал ее маленький спутник. — Если бы мама была в этом городе, мы бы встретили ее. — Он готов был расплакаться. — Тетя, а ты не моя мама?
Сердце Ольги сжалось, она прижала к себе мальчика и, не сдерживаясь, зарыдала…
Ее слезы упали в ручей, и мгновенно малыш и город исчезли.
Ольга даже не успела испугаться, когда чьи-то руки сзади схватили ее и потащили к стоявшим поодаль лошадям.
Избив Скифа, душманы привязали его к суку дерева, так что он почти висел над землей, а сами расположились отдохнуть на небольшой полянке здесь же, в дубовой роще.
Каждый был занят своим делом: кто чистил оружие, кто разводил костер, кто дремал, положив автомат на землю рядом с собой. Некоторые, в том числе вожак отряда по кличке Меченый, наблюдали за допросом Скифа, который вел широкоплечий, коренастый моджахед.
Молчание Скифа злило его. Он вынул из-за пояса большой нож и концом его лезвия стал водить по груди пленника.
— Послушай, мушавер, если ты и дальше ничего не скажешь, для начала я вырежу тебе вот здесь красную звезду. — Моджахед сверкнул глазами. — Смотри, какой нож острый!
Показывая взглядом на нож, душман разжал пальцы. Нож упал, воткнувшись в землю совсем рядом с ногой Скифа.
Меченый посоветовал:
— Подогрей-ка этого кафира!
— Придется! — ухмыльнулся коренастый и пошел к лошадям.
Краем глаза Скиф вдруг увидел, как брошенный кем-то из-за ближайшего дерева нож надрезал веревку. Достаточно было одного его рывка, чтобы она лопнула. Он исподтишка огляделся: кроме него никто ничего не заметил.
Широкоплечий взял камчу и, похлопывая ею по ладони, направился обратно — «подогревать» пленника. Ему оставалось сделать всего несколько шагов, как вдруг Скиф сильным ударом ноги под рукоятку воткнутого в землю ножа расчетливо направил нож в душмана. Нож, проделав замысловатую траекторию, буквально впился в широкую грудь бандита. Тот закричал и упал ниц.
От неожиданности все вокруг замерли. В ту же секунду из-за деревьев выскочили бородачи. Скиф узнал в них стражей Гинду. Он думал, что, сбежав, навсегда распрощался с ним. Но нет, он был нужен стражам Гинду. И только живым: ведь он единственный, кто знал, где погребены маманды.
Нападение стражей Гинду оказалось столь неожиданным, что, несмотря на их малочисленность, они без труда справились с душманами. Несколько человек сдались в плен. Среди них был и Меченый.
Как только Скифа освободили от веревок, из-за деревьев показалась Ольга, сидя верхом на коне. Она подскакала к Скифу и прямо с седла бросилась к нему на шею.
Они стояли, обнявшись, когда к ним подошел старший горец, тот самый, который не так давно вместе с Мурабом и другими стражами Гинду брал Скифа в плен. Ответив на его приветствие, Скиф сказал:
— Теперь, когда я нашел ту, за кем сюда пришел, и мы с нею вместе, можете быть спокойны — я покажу вам место, где находятся ваши маманды.
Старший произнес с достоинством:
— Мы это давно поняли и, чтобы не потерять вас, шли за вами по пятам от самого стана Хабибуллы.
— Тогда в путь! К ущелью Красных волков, пока солнце еще высоко… А этих, — Скиф кивнул в сторону связанных душманов, — возьмем с собой. Там как раз для них есть подходящая работенка…
Лишь к концу дня измученные жарой всадники доскакали до ущелья, где Скиф со своими товарищами принял неравный бой с отрядом Хабибуллы, в котором погиб Василек…
Скиф без труда нашел валун, за которым тогда переждал камнепад.
— Сюда! Я нашел то место! — крикнул он горцам.
Все спешились и сгрудились возле завала, преграждавшего горную дорогу.
Из-под камней исходил тошнотворный запах.
— Тюки завалило вместе с верблюдами, — объяснил Скиф. — Надо разгребать камни.
Обойдя завал, он остановился у места, где зловоние ощущалось особенно сильно.
— Начать лучше отсюда…
Самые тяжелые камни откатывали пленные душманы, но потрудиться пришлось и всем остальным. Наконец, из-под завала показались начавшие разлагаться трупы верблюдов и большие тюки. Работа пошла быстрей. Вскоре из тюков были извлечены кожаные мешочки с мамандами и гора драгоценностей. Их разложили на большом плоском камне, и они заиграли на солнце всеми цветами радуги. Чего тут только не было! И золотые монеты, и драгоценные камни, и разные ювелирные изделия, и предметы домашнего обихода из благородных металлов.
Но стражей Гинду все эти богатства не интересовали. Они в благоговении застыли перед серебряными тарелочками и большим серебряным подносом. Расчерченный пересекающимися прямыми и эллипсообразными линиями, поднос по краю был расписан какими-то таинственными узорами. Теперь и все восемь маманд в кожаных мешочках находились в руках стражей Гинду.
Они были счастливы. Старший горец обратился к Скифу:
— Ты нам вернул маманды. А потому все это, — он кивнул в сторону сокровищ, — принадлежит тебе. Бери, что хочешь.
Скиф переглянулся с Ольгой.
— Будет чем расплатиться за вертолет, — сказал он.
— За какой вертолет? — не поняла Ольга.
— Я угнал вертолет, чтобы добраться до тебя. Но его пришлось взорвать.
Меченый, услышав, что сказал Скифу старший из стражей Гинду, тотчас подошел к нему и вкрадчиво заговорил:
— Послушай, мушавер, в плену у Хабибуллы находятся твои соотечественники. Мы для Хабибуллы ничего не стоим, и он не будет менять их на нас, своих воинов. Но он их наверняка обменяет, если вместе с нами ты отдашь ему и эти сокровища…
Скиф рывком притянул к себе Меченого и спросил:
— А если ты врешь? Про моих соотечественников?
— Да поразит меня Аллах! Не сойти мне с этого места. Можешь спросить у них…
Он махнул рукой в сторону других пленных.
Сбившиеся в кучку моджахеды, до этого настороженно наблюдавшие за всем происходящим, оживились, зашумели, закивали головами, выкрикивая:
— Он правду говорит!
— Он не врет!
— Я их своими глазами видел!
Скиф тихо спросил у Ольги:
— Ты видела у Хабибуллы кого-нибудь из наших?
Так же тихо она ответила:
— Из наших я никого там не видела. Правда, ходить по лагерю мне не разрешали. Но вполне возможно, что пленные у Хабибуллы есть.
— Если так, ты не будешь возражать, чтобы все это отдать за пленных? — Он окинул взглядом сокровища.
— Не буду.
Скиф повернулся к главному из стражей Гинду:
— Спасибо за предложение. Но лучше обменять все это на наших людей, захваченных Хабибуллой.
Тот крепко пожал Скифу руку.
— У тебя большое сердце. Блеск золота не помутил твой разум. Мы проведем тебя кратчайшим путем
