пожарного.
— Я видел Франко за кулисами. Он меньше тебя ростом, и у него ума хватает только на рок-музыку. Он заморит тебя бессмысленной болтовней и пошлыми шуточками.
— Я вовсе не собираюсь быть девушкой Франко.
Эрик удивленно вскинул брови и окинул ее внимательным взглядом.
— А для чего ты его тогда покупаешь? Для племенной службы?
Щеки Холли запылали огнем — проклятье ее рыжей природы. Она не на шутку рассердилась.
— Думаешь, я вынуждена покупать себе мужчину, чтобы уложить его в постель? Может быть, я и не так элегантна, как те длинноногие модели, с которыми ты встречаешься, но с сексом у меня все в полном ажуре.
— Я ничего такого не говорил. — Эрик попятился, помрачнев.
Холли попыталась взять себя в руки.
— К твоему сведению, Андре, Джулиана и я просто хотели поддержать благотворительную деятельность. Твоя мать, — она ткнула пальцем ему в грудь, — организовавшая все это мероприятие, попросила нас поучаствовать в нем. Все полученные на сегодняшнем аукционе деньги пойдут в опекунский фонд. Но мы сразу договорились о максимальной сумме, которую будем называть. Так что, скорее всего, какая-нибудь одинокая девица перекупит его у меня, после чего я со спокойной душой и чувством выполненного долга отправлюсь домой. Никаких холостяков! И никаких нежелательных свиданий.
— А если за него больше не дадут?
Ну что ж, тогда она останется с парнем, у которого мышц больше, чем мозгов. И без денег, что еще ужаснее!
— Дадут. Обязательно дадут. В прошлом году фотографию Франко поместили в календарь вместе с другими героями предыдущего аукциона. Причем именно она попала на обложку. Держу пари, что у большинства собравшихся здесь женщин имеется дома экземпляр того календаря. В нем дается такое впечатляющее описание его бесчисленных достоинств, что наверняка многим захочется узнать, соответствует ли оно реальности.
Когда Франко поднялся на сцену, толпа одобрительно загудела.
— Слышишь, как они его приветствуют? Он им явно понравился. И пусть забирают! Уступлю без всякого сожаления.
Время тянулось медленно. И так же росли ставки. Они даже не дошли до той максимальной суммы, которую собиралась назвать Холли.
— Такова уж моя планида, — пробормотала она и покосилась на Эрика.
У себя в студии ей почти всегда приходилось работать в одиночестве, и у нее выработалась привычка разговаривать с собой вслух. Дурацкая привычка, что и говорить! Ее нужно выкорчевать до того, как за ней приедет рыцарь на белой машине и увезет ее в волшебный замок. Или в психушку.
Несмотря на все попытки аукциониста поднять цену, публика оставалась равнодушной. Холли мысленно проклинала себя. Покорность судьбе дорого ей обойдется! А все потому, что выпитая текила и уязвленная гордость не позволили признаться подругам, что деньги, которые все трое пообещали отдать в опекунский фонд, необходимы ей на жизнь.
— Тебе, точно так же, как и мне, не хочется здесь находиться, — не поворачивая головы, проговорил Эрик.
— Ты прав. Моя жизнь почти совершенна. Зачем мне нужен мужчина, который перевернет все вверх дном? — Тем более, что один уже был. Хватит с меня экспериментов!
— Купи меня, Холли. И мы вычеркнем из договора аукциона пункт о свиданиях. А, кроме того, я верну тебе деньги, какие ты здесь потратишь. Ты сможешь использовать их для оплаты счетов ветеринаров и на необходимые покупки для твоего зверинца.
Собаки Холли всегда в чем-нибудь нуждались. Очень мудрый аргумент нашел Эрик. Правда она никогда не сомневалась в его уме. Если не считать того дня, когда стало известно о его помолвке с Присциллой, смазливой лахудре с претензиями. Пока Холли размышляла над предложением брата Джулианы, ведущий в очередной раз принялся восхвалять физические достоинства Франко.
Итак, перед ней стоит выбор. Либо Эрик и спасенные деньги, либо Франко и финансовые трудности в ближайшие несколько месяцев. К тому же ей навяжут холостяка, которого она вряд ли сумеет долго вытерпеть. Разом избавиться от свиданий и сохранить деньги — разве это не самое выгодное предложение?
— Никаких свиданий. Клянешься? — Она посмотрела ему в глаза.
— Да. Купи меня! Я возмещу любую цену.
— Ладно, Эрик, уговорил. Я куплю тебя.
В этот момент ведущий достал календарь с фотографией Франко на обложке. Цена тут же подскочила. Холли облегченно вздохнула, ей можно сойти с дистанции. Осталось лишь выполнить обещание, данное Эрику.
— Как насчет того, чтобы скрепить сделку поцелуем?
Судя по ошеломленному выражению лица Эрика, требование поцеловаться, понравилось ему не больше, чем ей. Холли сощурилась, сжала губы и погрозила пальцем знакомой журналистке.
— Ох, прошу тебя, Октавия Дженкинс, не играй со мной. Я страшна в гневе.
— Извини, подруга, но ничего не могу поделать. Я только выполняю свою работу. — Октавия подошла к ним, а фоторепортер уже наводил на них объектив.
— Ты ее знаешь? — выдохнул Эрик в висок Холли и обнял ее за талию.
Они приняли позу для снимка, потому, что обоим стало ясно: без этого их не отпустят.
— Это одна из моих учениц, — тихо объяснила Холли.
Эрик кивнул. Сестра говорила ему, что Холли художник и делает витражи. Кроме того, она дает уроки, чтобы содержать многочисленных четвероногих любимцев.
— Давайте, ребята. Чуть больше страсти. Поцелуйтесь перед объективом! — подбадривала их Октавия.
Целовать Холли оказалось более возбуждающим делом, чем предполагал Эрик. Кто бы мог подумать, что их соседка и подруга сестры окажется такой привлекательной девушкой! Раньше она всегда носила джинсы и бесформенные свитеры. Стоило ей надеть это открытое платье и туфли на высоких каблуках, как она сразу преобразилась. Он украдкой покосился на ее обтянутые платьем груди, а потом на губы.
— Даже и не думай, — пробормотала сквозь стиснутые зубы Холли, заметив его взгляд. На щеках у нее выступили красные пятна, глаза грозно засверкали.
Неужели ей действительно так противна перспектива, поцеловаться с этим мужчиной? — лихорадочно думала она. Вроде бы нет. Даже скорее наоборот. Смущала лишь неожиданная реакция на предыдущие его прикосновения к ее коже. Все, конечно, можно объяснить долгим отсутствием мужчин в ее жизни, и все-таки странно. Что-то она сегодня слишком возбудима.
Холли засунула за ухо непокорный локон и обреченно вздохнула. Раз надо поцеловаться, решительно сказала она себе, то и ради бога, ничего страшного в этом нет. От нее не убудет. Тем более, что продолжения не предвидится.
Журналистка поставила их еще ближе друг к другу. Холли недовольно покачала головой, сдвинула изогнутые брови и взглянула на фотографа.
— У вас ровно три секунды, чтобы сделать снимок. Потом мы уходим отсюда.
В ответ немедленно щелкнул затвор фотоаппарата.
— Извините, — поспешно проговорил Эрик и, подхватив Холли за локоть, повел ее к выходу. Октавия бросилась за ними вдогонку.
— Холли, учти, мне еще надо будет сделать репортажи о ваших свиданиях. И не вздумай отказываться, это же бесплатная реклама. А еще ты моя подруга, поэтому мне интересно, чем у вас все закончится.
Когда, наконец, Октавия оставила их в покое и вернулась на сцену, где уже появился новый «лот» аукциона, Холли вышла на улицу, хлопнув в сердцах парадной дверью, миновала дорожку, ведущую к
