sq.). Согласно этому тезису первичный порядок языка должен определяться бесконечным скольжением означающего по означаемому, и каждое слово тогда обладало бы единственным смыслом и соотносилось бы с другими словами посредством серии эквивалентов, которые этот единственный смысл задавал для слова. Наоборот, если только слово обретает несколько смыслов, организованных по закону метафоры, оно явно стабилизируется. В то же время, язык оставляет первый процесс и закладывает основу второго. Значит, единоголосие определяет первый, а равноголосие - возможность второго процесса (р. 112). Но единоголосие рассматривается здесь как единоголосие слова, а не как единоголосие Бытия, которое высказывается обо всех вещах в одном и том же смысле - но не е языке, который говорит это. Именно мысль о том, что единоголосое является словом, и угрожающая выводом, что такого слова не существует - сама нестабильна и остается только 'фикцией'. Напротив, нам кажется, что равноголосие точно характеризует голос в первом процессе; и если есть сущностная связь между сексуальностью и равноголосием, то она приобретает форму границы для равноголосого и для тотализации - границы, которая делает единоголосое возможным - как подлинную характеристику бессознательной вторичной организации. 325 ЛОГИКА СМЫСЛА на одну треть был бы Стоиком, на одну треть Дзеном и на на одну треть Кэрролом: с одной стороны, он мастурбирует, чрезмерно жестикулируя, с другой он пишет на песке магические слова чистого события, открытого единоголосию: 'Разум - Я полагаю - это Сущность - Ent - Абстракт -то есть- Катастрофа- которую мы - так сказать - Я имел ввиду - '. Итак, он заставляет энергию сексуальности перейти в чистое асексуальное, не прекращая, однако, спрашивать: 'Что такое маленькая девочка?' - даже если этот вопрос должен быть заменен произведением искусства, которое еще надо создать и которое только и дало бы ответ. Возьмем, например, Блума на побережье... Несомненно, равно-голосие, аналогия и возвышенное будут вновь заявлять свои права на третичный порядок .в денотациях, сигнифи-кациях и манифестациях повседневного языка, подчиненного правилам здравого и общезначимого смыслов. Когда же мы обращаемся к бесконечному переплетению, которое зада?т логику смысла, то начинает казаться, что этот итоговый порядок вновь переоткрывает голос высоты первичного процесса, а еще, что вторичная организация на поверхности возвращает что-то из самых глубочайших шумов, глыб и стихий в Единоголосие смысла - краткий миг для поэмы без героя. Что же еще может произведение искусства, кроме как снова следовать пути, ведущему от шума к голосу, от голоса к речи, от речи к глаголу, конструируя эту Music fur ein Haus, чтобы всегда возвращать независимость звукам и запечатлевать молнию едино голосия. Конечно, такое событие быстро обрастает повседневной банальностью или, наоборот, страданиями безумия.
Приложения
I
Симулякр и античная философия
I. - Платон и симулякр Что имеется в виду, когда речь заходит о 'низвержении платонизма'? А ведь именно в этом Ницше видел задачу собственной философии и вообще философии будущего. Скорее всего, под 'низвержением платонизма' подразумевается упразднение как мира сущностей, так и мира явлений. Надо сказать, подобный замысел не принадлежит собственно Ницше. Двойное низложение - низложение сущности и явления - восходит к Гегелю, а точнее, даже к Канту. Однако сомнительно, чтобы Ницше вмел в виду то же самое [что и названные философы]. Более того, в такой формулировке низвержение понимается слишком абстрактно; она оставляет в тени мотивации платонизма. Напротив, низвержение платонизма как раз и должно пролить свет на эти мотивации. Нужно 'уловить'* их так же, как Платон ловит софиста. Вообще говоря, мотивацию, лежащую в основе теории идей, следует искать в волевом стремлении выделять и отбирать. Это вопрос 'проведения различий' между самой 'вещью' и ее образами, между оригиналом и копией, моделью и симулякром. Но одно ли и то же имеется в виду, когда мы говорим об этих видах различий? __________ * '...род софиста тяжело уловить' - Софист, 218d. - Примечание переводчика. 329 ЛОГИКА СМЫСЛА Замысел Платона прояснится, если мы обратимся к самому методу деления, ибо последний не просто один из многих диалектических приемов. Он вбирает в себя весь потенциал диалектики, чтобы слить его с другим потенциалом и, таким образом, представляет целую систему. Прежде всего отметим, что рассматриваемый метод состоит в делении родов на противоположные виды так, чтобы исследуемая вещь могла быть подведена под адекватный ей вид. Этим объясняется процесс спецификации [в Софисте], направленный на определение того, что такое рыболовство. Однако, это лишь поверхностный аспект деления, его ироническая составляющая. Если же к процедуре деления отнестись серьезно, то в силе остается и возражение Аристотеля относительно того, что подобное деление - это плохой или бессильный силлогизм, поскольку в нем отсутствует средний термин* . Отсутствие среднего термина ведет к ряду необоснованных заключений - например, что рыболовство есть один из видов приобретения, приобретения посредством удара и так далее. Таким образом, подлинную цель деления следует искать в чем-то другом. Так, в диалоге Политик приводится предварительное определение, гласящее, что политик это пастырь народа. Но на ту же роль сразу начинают претендовать и другие. Врач, торговец, земледелец в один голос заявляют: 'Это я - пастырь народа'. Та же тема поднимается и в диалоге Фвдр, когда речь заходит о том, что такое исступление, или, точнее, как распознать подлинное исступление, или истинную любовь. Немало претендентов наперебой утверждают: 'Это я - подлинно одержимый, это я - истинно любящий'. Значит цель деления вовсе не в том, чтобы разбить роды на виды. Она гораздо глубже и состоит в том, чтобы определить происхождение: разделить претендентов, отли__________ * '...деление есть как бы бессильный силлогизм, ибо то, что должно быть доказано, оно постулируется, и при этом всегда выводится что-то более общее [чем то, что должно быть доказано]. Но как раз это и было упущено из виду всеми теми, кто пользуется делением...' - Аристотель. Собр. соч. в 4-х т.т., М., Мысль, т.2, стр. 183. - Примечание переводчика. 330 ПРИЛОЖЕНИЯ чить чистое от нечистого, подлинное от неподлинного. Отсюда и живучая метафора, сравнивающая процедуру деления с проверкой золота на пробу. Платонизм - это философская Одиссея; и диалектика Платона вовсе не сводится к диалектике противоречий или противоположностей. Ее, скорее, можно назвать диалектикой соперничества (amphisbetesis), диалектикой соперников и претендентов. Суть деления не в его широте, не в разбиении рода на виды, а в глубине - в отборе по происхождению. Следует тщательно разобраться в каждой претензии, отличить истинных претендентов от ложных. Для достижения этой цели Платон опять-таки прибегает к иронии, ибо как только перед процедурой разделения на деле ставится задача отбора [претендентов], все происходит так, будто бы как раз для этого она и не годится - разделение подменяется мифом. Например, в Федре миф о круговращении душ сводит на нет все усилия, направленные на деление. То же самое наблюдается и в Политике, когда все сводится к мифу о древних временах. Такова вторая ловушка деления, его вторая ироническая составляющая - увертка, явное ускользание или отказ от поставленных целей. Дело в том, что миф, фактически, ничему не мешает. Наоборот, он есть составная часть деления. Делению присуще преодоление различия между мифом и диалектикой, снятие их дуальности, воссоединение потенциалов диалектики и мифа. И действительно, миф, с его неизменно циклической структурой, повествует об основах. Он позволяет строить ту модель, по которой уже можно судить о претендентах. По сути дела, в обосновании нуждается чье-то притязание. Именно тот, кто на что-то претендует, ссылается на обоснованность своих требований. И именно эти требования можно рассматривать как вполне обоснованные, слабо обоснованные или вообще необоснованные. Так, в Федре миф о круговращении говорит о том, что всякая душа до своего следующего воплощения способна созерцать идеи. Этот же миф дает и критерий отбора, по которому к подлинной одержимости, или истинной любови, способны только те души, которые ви-дели больше и сохранили дремлющие, но способные Пробудиться воспоминания о виденном. Души же чувст331 ЛОГИКА СМЫСЛА венные, забывчивые, полные мелких забот, отвергаются как ложные претенденты. То же и в Политике: миф о круговращении душ показывает, что определение политика 'пастырем народа' буквально приложимо только к образу архаического бога. Но и в этом мифе мы находим критерий отбора, по которому разные горожане отнюдь не равноправны в рамках данной мифологической модели. Короче говоря, решением проблемы, связанной с методом отбора, является избранная сопричастность. Быть сопричастным, в лучшем случае - значит занимать второе место. Отсюда берет начало и знаменитая триада неоплатоников: непричастное, сопричастное и участник. Ее можно переиначить и так: основание, объект притязания и претендент. Или же: отец, дочь и жених. Основание - это то, что обладает чем-то изначально. Оно уступает то, чем обладает, в пользование просителю, который владеет полученным лишь вторично и лишь постольку, поскольку оказался способен пройти проверку на обоснованность [своих претензий]. Сопричастное - это как раз то, чем изначально обладает непричастное. Непричастное отдает сопричастное для участия, оно предлагает сопричастное участникам: Справедливость, свойство 'быть справедливым' и
