Алия усмехнулась, глядя на себя.
Она прикурила сигарету. Никотин работал. Не стоило его игнорировать. Делая глубокие затяжки, благородного табака, она ходила вокруг бассейна, собираясь с силами, для предстоящей ночи. Алие Адад не позволительно прибывать в кризисе. Не перед другими, по крайней мере.
Этот чертов сон. Ее плечи опять напряглись. Михаил вытащил все это. Она не позволяла своим братьям завладеть и мимолетной мыслью, за эти годы. Выкинув свою семью из головы, она затушила сигарету и сняла трубку телефона. Это все прошлое. Настоящее давило на нее.
Набирая Доминика, она прогуливалась по своему ночному цветущему саду. Стоя среди наклоненных труб ангелов, ветвей жасмина, переплетенных лоз винограда, и причудливых цветущих кактусов, она отщипнула старые соцветия, чтобы дать возможность расти новым.
— Что у тебя есть для меня? — спросила она, когда он снял трубку.
— Не было найдено ни единого его волоска. Возможно, он решил смыться…
Алия рассмеялась, прерывая его.
— Он никуда не делся.
— Со всем уважением, госпожа, как долго он может находиться далеко от Нью-Йорка? Как много времени он может потратить впустую на предложение руки и сердца?
— Это нечто большее.
— Вы думаете, он прибыл мстить? После всех этих лет?
Как и любой другой вампир в мире, Доминик знал историю о том, как Алия Адад бросилась к Жану Кортеблю, принцу Байу, на глазах у сливок ночного общества. Как наследник Фостин бросил вызов Кортеблю на месте и был беззаговорочно повержен для всеобщего развлечения.
Никто не знает, что происходило с ней, после той ночи.
— Нет… Не месть.
Изо всех сил, она пыталась ясно сформулировать, то, что ее тело узнало, по тому, как он ее целовал. У него был к ней интерес. Для него не было пути назад. Что вело его? Что изменилось?
Или, что она не знала все это время?
Алия замерла на полушаге, картинка, всплывшая из ее воспоминаний: Михаил, целующий ее руку. Он всегда так делал. Даже, когда был молодым человеком, в жалких теннисных ботинках, он был изыскан. Он, вообще-то, мог бы и отвесить поклон…
Ее кулак сбил высохший цветок ангельских труб, превращая его в пыль.
— Госпожа?
Он попробовал ее.
Была теплая, залитая лунным светом ночь. Она порезала костяшку пальца, играя с ножами. Он придвинул ее руку к своему рту и поцеловал кровь от ранки.
Позже, той же самой ночью, они оба лишились девственности.
Алия присела на корточки. Пытаясь изо всех, говорить небрежным тоном, она спросила:
— Доминик, а что тебе известно о кровной связи?
— Ничего особенного.
— Ты можешь кое-что найти для меня? Этого не может быть в Интернете. Ты должен будешь поехать в библиотеку мистера Вильгельма в Оджей. Он тебя впустит, поскольку предан мне. Узнай, сколько крови необходимо выпить, чтобы началась инициация кровной связи. Что-нибудь, действительно стоящее.
— Сделаю. И последнее. Крыса Фрэнк только что поведал мне некоторые любопытные факты о Джимми. Я бы сказал, нечто действительно стоящее.
— Отличные новости, — пробормотала Алия, слишком расстроенная, чтобы пошутить по поводу крысы.
Прежде, чем Доминик почувствовал ее незаинтересованность, она повесила трубку. Не в состоянии подняться, она осталась там, где и была, сидя на корточках на дорожке, выложенной кирпичами, в окружении засохших цветов. Погруженная в тяжелые мысли, она покачала головой, сжав ее руками, и закрыла глаза.
Михаил сильно изменился после их того первого раза вместе. Всегда эмоциональный, он еще глубже погрузился во все это. Каждый раз он хотел быть с ней, дотрагиваться до нее, смотреть не нее.
Поначалу она млела от его внимания, но, через некоторое время, его напористость начала душить ее. Даже тогда, задолго до всех этих событий, она не могла оставаться в заключении, а его любовь ощущалась именно так. Под ивами они абсолютно подходили друг другу, но скоро его страсть начала восприниматься мелкой и не адекватной. Она не могла этому подражать, она, даже, не могла этого понять.
В конце концов, она сбежала от него. Она отдалась в руки человека, который очаровал ее, которому, она была уверена, Михаил не сможет причинить вреда. И сделала она это на Новогоднем балу. Она едва ли могла вспомнить, о чем она тогда думала. Возможно, ей нравилась театральность публичного расставания, возможно, она думала, что обстоятельства заставят Михаила принять эту новость спокойно. Возможно, она была немного напугана им. Она не могла даже предположить, что он бросит вызов Жану и всех этим смутит.
Она блуждала среди цветов, опустилась на уютную кушетку, расположенную возле бассейна и прижала подушку к груди.
Кровная связь многое объясняла.
Когда Михаил поцеловал ее порез той ночью, она перестала дышать. Пробывать кровь было запрещено тем более среди вампиров подростков. Осмелиться на это было извращением, баловством и очень сексуально. Как она умудрилась остаться в трусиках, после этого?
Но как такое небольшое количество крови могло их связать?
Может ли одна капля крови по-прежнему направлять его, после тридцати лет?
Она помнила те дикие голодные поцелуи, которыми он тогда покрывал ее. Похоже, он вообще никого не целовал в течении многих лет.
Задумавшись об этом, она вспомнила, что никогда не слышала, чтобы у Михаила Фостина были с кем- то отношения
Но если он связан с ней, как он выжил так долго? Хотя, она немного знала об этой связи, но слышала, что связанные вампиры сходили с ума, когда лишались своей половинки. Михаил же процветал. Он был гребанным принцем Нью-Йорка.
Она откинулась на кушетку, сминая аккуратно сложенные подушки. Не было никакой возможности узнать больше, пока не вернется Доминик. Все, что она могла сделать, это сосредоточиться на том, каким будет его следующий шаг.
Если Михаил привязан к ней, каким-то непостижимым образом, он не отступит. Но теперь, зная это, у нее есть преимущество. Он никогда ее не убъет. Он будет угрожать, но ему она нужна живой. Но это так же значит, что если она его не убьет, он никогда не оставит ее в покое.
Позвонил охранник с ворот. Приехал Кристиан. Она сказала, чтобы они пропустили его и прислушалась к звуку открывающейся двери. Услышав его, она юркнула, через тени падающие от дома, преследуя его. Золотой Кристиан, серфингист и, подающий надежды, актер, принес с собой запахи морской воды, воска, которым он натирает доску, и моторного масла. Надеюсь, что когда — нибудь, он станет большой знаменитостью.
— Алия? — Он крутился, ища ее. — Эй?
Пока она не двигалась, он не мог ее видеть. Хмурясь и почесывая затылок, он вышел наружу. Он остановился возле смятой постели.
— Где ты?
Бесшумно подкравшись, она притаилась позади него. Даже шуточная охота захватила ее. Кристиан чувствовал, что, что-то происходит, но люди не могут прислушиваться к своим инстинктам. Она смотрела, как зашевелились волоски у него на загривке. Нерешительно, он прошептал:
— Алия?
Подавляя смех, она открыла рот и дыхнула ему на затылок. Он подрыгнул. Она схватила его руки сзади. Ей нравилось, как младенческий жирок все еще смягчал его мускулы, делая его гладким, как тюлень.
