Может, конечно, они боятся, что какая-нибудь тварь отсюда сбежит? — Он с хитрецой посмотрел на деда: — Знаете ли, профессор, иные из нас не такие уж простаки, как кажется на вид.
— Инспектор, — улыбаясь начал дедушка. Он выглядел заинтересованным, как будто ждал, что сейчас с ним заговорят о его любимых Питте Старшем или герцоге Ньюкасле. — Я не очень понимаю вас. Думаю, что и дети вас не понимают.
— Я не понял, — вставил Джеймс. И сделал вид, будто ему все безразлично.
— Да уж конечно. — Кроуп продолжал голосом кошки, поймавшей мышь: — Но я думаю, вы понимаете, что дважды два — четыре? Прекрасно! Так вот, разрешите мне вам кое-что сказать. Один из работников соседней фермы, — он указал влево, — кажется, ранил какое-то чудовище, но затем оно куда-то исчезло. А вот наш юный друг — Джеймс, да? — видеть это чудовище никак не мог. Он вообще не мог видеть кого-либо за окном, иначе мы бы тоже увидели, когда выбежали. Он выстрелил в пустоту. И все же он описал это чудовище именно таким, каким обрисовала его миссис Бинг-Бёрчелл. И он смог это сделать потому, что видел его здесь, в этой комнате. — Инспектор окинул взглядом каждого из них. — Эх вы и ваша старая собака!
— Все врут, как черти! — сердито пролаял майор Родпас.
— А я должна сказать, — выкрикнула миссис Бинг-Бёрчелл, — вы меня удивляете, профессор Хупер!
— И меня тоже, мадам, но я продолжу, если вы не возражаете. Знаете, профессор, я ведь понял, что вы тут мне всякого вранья с три короба нагородили, через десять минут после того, как ушел отсюда. Я не вернулся тотчас лишь потому, что мне пришлось собрать несколько рапортов и донесений и сообщить о них по телефону начальству.
Пег в это не поверила, и, когда она посмотрела на Робина, она поняла, что он тоже не поверил ни единому слову.
— Так вот, профессор, я не краснокожий индеец и не зулус, но я тоже умею идти по следу, когда его вижу. Эта тварь оставила за собой следы до самых этих французских окон, и ни единого признака на траве не указывает, чтобы она вышла из дому. Но это, конечно, было полчаса назад. Так что сейчас я еще раз гляну. Нет, миссис Бинг-Бёрчелл, майор Родпас, я буду вам признателен, если вы останетесь здесь и будете слушать и наблюдать во все глаза и уши.
Инспектор вышел из дому.
— Пожалуйста, сэр, — произнес Робин невинно-насмешливо, — можно мне посмотреть, как инспектор изучает следы?
— Нет, мальчик. Ты останешься здесь, — майор Родпас мог косить глазами, и сейчас он это проделал. — Не верю я вам, мальчишкам, ни на йоту. Да еще про какую-то собаку наболтали!
— Не говоря уже о том, что будто бы они не хотят дышать нормальным чистым воздухом, — подхватила миссис Бинг-Бёрчелл. Она пристально взглянула на Пег, которая едва удержалась от гримасы, потом еще пристальней на дедушку. — Вы в самом деле удивляете меня, профессор Хупер!
— Да, — покорно сказал дедушка, — вы уже об этом говорили. В моем-то возрасте я сам себе иной раз удивляюсь. А вы себе разве не удивляетесь?
— Конечно нет!
— И я тоже, — сказал майор Родпас. — Всегда был человеком, который знает, чего он хочет.
— Правда, сэр? — Робин прикинулся восьмилетним. — А я не знаю, чего я хочу.
— Большая разница между мною и мальчиком твоего возраста, большая разница, — майор повернулся к окну. — Ну, инспектор Кроуп, что там новенького?
— Никаких следов того, чтобы эта тварь выходила из дому, но имеются две колеи от тачки — и совсем свежие.
— Тачка — вот как? — пролаял майор с проницательным видом. И он даже полузакрыл глаза, чтобы казаться еще проницательнее. — Вы считаете, тут какая-то хитрость?
— Возможно. А возможно и нет, сэр. — Он по-кроуповски обозрел комнату. — Но глубокие следы от тачки заставляют думать, что сюда что-то привезли — и так и не вывезли. Не исключено, правда, что это новая попытка одурачить нас.
— Но, инспектор, — на этот раз говорил Джеймс, а не Робин, — разве мы не могли что-то вынести из дома, а потом запутать следы, покатив тачку назад?
— Если ты помолчишь и послушаешь меня, молодой человек, ты скоро убедишься, насколько я учитываю такое нелепое предположение. — Кроуп выждал с минуту, затем оживленно и с деловым видом продолжил: — Миссис Бинг-Бёрчелл, я буду вам весьма признателен, если вы перекроете доступ к парадной двери дома. Пожалуйста, понаблюдайте внимательно. Стрелять вам самой не понадобится, я буду поблизости.
— С удовольствием, инспектор, — пробасила миссис Бинг-Бёрчелл и вышла.
— А вы, майор Родпас, если не возражаете, можете посторожить на той стороне, встаньте так, чтобы видеть и дверь черного хода, и эти французские окна.
— Заблокировать здание, а? Вот это работа, инспектор! — И он вышел через французское окно.
Кроуп победоносно улыбнулся небольшой группе из четырех человек.
— Теперь-то вы понимаете, что всякое жульничество исключено?
— Пожалуйста, сэр, — Робин все еще прикидывался восьмилетним, — объясните, что такое жульничество?
— Это то, чем ты, парень, вовсю занимаешься. И не дерзите мне. Вы не в той ситуации, чтобы вести себя нагло. Я хочу, чтобы вы поняли — хватит всех дурачить. Мы делом занимаемся.
Пег не могла сдержаться:
— Но я не понимаю, инспектор Кроуп. Когда это война началась?
— Хватит, Пег, — предостерег дедушка.
— Нет, профессор, не хватит, — резко сказал ему Кроуп. — Они воображают, будто в игрушки играют, но это не так, и я могу привлечь вас к ответственности. Вы дали им притащить сюда эту опасную тварь и…
— Минуточку, инспектор, — дед вынул трубку изо рта и держал ее в руке. — Откуда вы знаете, что это существо опасно?
Кроуп был терпелив, точно учитель в классе для умственно отсталых детей:
— Ну, начать с того, что я полицейский офицер и получил приказ. Затем, эти создания явились на корабле Бог весть откуда, с какой-то планеты, которая, возможно, хочет завоевать нас — так что, конечно же, они опасны.
— Я не вижу, чтобы это утверждение следовало из всего вышеизложенного, инспектор.
— Почему же?
Теперь дед взял класс умственно отсталых в свои руки:
— Цивилизация, которая может посадить здесь корабль, сделать его невидимым и защитить при помощи какой-то таинственной силы, — эта цивилизация должна быть много старше и развитее нашей, должна иметь такую технику, которую мы постичь не можем…
— Согласен, сэр, но я не вижу из ваших объяснений, что они не могут быть опасны.
— Я так полагаю, конечно…
— А я этого не принимаю, — твердо заявил Кроуп. — Нет, сэр. Мы знаем многое такое, чего не знали наши предки. Вы можете сказать, что мы их намного обогнали. Но разве мы менее опасны, чем были они? Разве мы более мирно и дружелюбно относимся друг к другу?
— Вы хотите сказать, что чем больше мы знаем, тем хуже себя ведем, да?
— Я так считаю, профессор.
— Хорошо. Но когда вы прибегаете к своим аргументам насчет этих существ, в них есть одно слабое место. Раз их наука и техника намного опередили наши, то, если бы эти существа были такими же агрессивными, жадными, склонными к разрушению, как мы, они уничтожили бы свой мир, покончили бы с ним давным-давно.
— Понял вас, профессор, — Кроуп с минуту подумал, потом продолжил, чуть понизив голос: — Но откуда же мы знаем, что они не уничтожили свой мир? Откуда мы знаем, что они не скитаются в поисках другой планеты, на которой могут поселиться? И откуда мы знаем, что они не могут уничтожить нас за
