нибудь случилось? Вы что-то нашли? — Голос у меня дрожит.
— Следы, — отвечает Антония. Ее трясет. — Кажется, мы нашли следы Калли… и рядом отпечатки мужских ботинок.
— А Петра? Ее следов вы не видели? — спрашиваю я.
В разговор вступает агент Фитцджералд, которого я не сразу заметил. Он сидит в углу и беседует еще с одним типом, похожим на полицейского, но в штатском.
— Мистер Грегори, я рад, что вы зашли. — Он протягивает мне руку, перед тем, как пожать ее, мне приходится отереть потную ладонь о брюки.
— Что происходит? — в который раз спрашиваю я. Но меня как будто никто не слышит.
— Прошу вас, садитесь, — говорит агент Фитцджералд, как будто это его собственная гостиная.
Я сажусь.
— Мистер Грегори, миссис Кларк заметила у себя на заднем дворе следы детских босых ног, а рядом — отпечатки подошв мужских ботинок. Возможно, следы давние. Как вам известно, дождей в здешних краях нет вот уже несколько недель. Находка нас встревожила. Судя по отпечаткам, взрослый куда-то тащил ребенка. Наши специалисты сейчас анализируют все улики. Мы внимательно осмотрели участок за вашим домом, но нашли лишь отпечатки детских ног. — Агент Фитцджералд умолкает, позволяя мне переварить информацию, и через несколько секунд продолжает: — Скоро сюда приедет бригада экспертов- криминалистов из Де-Мойна. Они еще раз осмотрят здешний двор… и ваш двор тоже… И поищут другие следы и улики. Сюда уже прибыли телевизионщики, — продолжает Фитцджералд. — Для вас с миссис Кларк это хорошо, а для нас не очень. Журналисты осложнят нам работу, а мы очень не любим, когда нам мешают.
— Я обязан держать в курсе дела Фильду. Что мне ей рассказать? — спрашиваю я.
— Правду. Так или иначе скрывать вам нечего. Держитесь вместе и… крепитесь. Вынужден напомнить, чтобы вы пока не заходили в свой дом. — Агент Фитцджералд поворачивается к Антонии: — Миссис Кларк, вы, пожалуйста, тоже сейчас уезжайте. Ваш дом — место преступления. Скажите, где вас можно будет найти?
Тони как будто оцепенела.
— Наверное… наверное, я пойду к миссис Норленд, вон туда. — Она вяло машет рукой в сторону соседского дома.
— Хорошо. Если репортеры станут задавать вам вопросы, вы ответьте, что поговорите с ними примерно… — Фитцджералд смотрит на часы. — Через час. Мистер Грегори, вам хватит часа, чтобы успеть все обдумать и посоветоваться с женой?
Я киваю, хотя на самом деле понятия не имею, хватит мне часа или нет.
— Сначала выступите вы с миссис Грегори и миссис Кларк. Потом слово возьму я и вкратце опишу ситуацию, а также отвечу на возможные вопросы. Хорошо?
Я снова киваю и встаю.
— Съезжу за Фильдой, — вздыхаю я.
Снаружи слышатся топот и взволнованные крики. Наверное, журналисты кого-то увидели. Агент Фитцджералд быстро подходит к парадной двери.
— Мистер Грегори, вам лучше выйти черным ходом, — говорит он. — Черт бы побрал этих репортеров!
Я подбегаю к нему и сразу понимаю, что его так расстроило. Из-за угла выворачивает машина моей тещи. Из нее вылезает Фильда и, пошатываясь, идет к дому Кларков. Ее догоняет какая-то женщина и человек с камерой. Лицо у Фильды смущенное. Она озирается по сторонам, ища помощи. Я поспешно сбегаю с крыльца и спешу к ней навстречу.
— Вы родственник одной из пропавших девочек? — спрашивает женщина-репортер. — Что вам известно об уликах, обнаруженных на заднем дворе?
Фильда умоляюще смотрит на меня. Летнее платье в цветочек измялось, нечесаные волосы слежавшейся копной сбились набок, под глазами потеки туши, на щеке красное пятно — наверное, отлежала.
— Нам сообщили, что в город приехала мать Дженны Макинтайр. Вы знакомы с Мэри-Эллен Макинтайр? Она делилась с вами своим опытом поведения в подобных ситуациях? — Репортерша, солидная женщина в красном костюме, сует Фильде под нос микрофон с логотипом «Четвертого канала».
Фильда застывает на месте и, широко раскрыв рот, смотрит на меня. Сначала мне кажется, что она вот-вот упадет в обморок. Ее глаза закатываются, но я уверенно обнимаю ее за плечи и прижимаю к себе. Фильда приходит в себя, и я веду ее к дому миссис Норленд. По пятам за нами идет Антония. С крыльца спускается агент Фитцджералд; он называет репортерше свою фамилию и должность.
Фильда делает несколько глубоких вдохов:
— Мартин, я в порядке. Расскажи, что происходит. Я справлюсь.
Наверное, все мои чувства отражаются на лице, потому что Фильда меряет меня стальным взглядом:
— Мартин, не сомневайся, я справлюсь. Я обязана держаться, если хочу помочь Петре. Расскажи, что происходит, и мы решим, как быть дальше.
Бен
Калли, помнишь, как я ночевал на дереве? На огромном дереве, что растет за Ивовой низиной… Мне тогда было девять лет, а тебе, значит, четыре. Тогда ты уже не говорила. А мне тошно было, что все заставляют тебя говорить. Даже мама. Ничего ей так не хотелось, как услышать от тебя хоть слово.
Бывало, она усаживала тебя за стол на кухне и спрашивала:
— Калли, хочешь мороженого?
Ты кивала. И то сказать, какой маленькой девочке не захочется мороженого в полдесятого утра во вторник?
— Скажи «пожалуйста», Калли, — говорила мама, — и получишь вкусное мороженое! — Она обращалась к тебе особым, пронзительным голосом. Так упрашивают младенца, которого пытаются накормить овощным пюре из банки или еще какой-нибудь дрянью.
Конечно, ты ей ничего не отвечала. Но мама не сдавалась. Мороженое таяло, а она все сидела за столом и упрашивала тебя заговорить. А тебе больше всего на свете хотелось сбежать к телевизору и смотреть «Улицу Сезам».
В конце концов ты так ничего и не говорила. Устав, мама все равно доставала из морозилки другое ведерко с мороженым и давала тебе, чтобы ты съела его перед телевизором. В общем, не очень-то педагогично она себя вела, прямо скажем. После первого или второго раза даже четырехлетка догадается: если немножко потерпеть, все равно получишь мороженое.
Однажды мне все надоело. Осточертело сидеть и смотреть, как мама пытается подкупить тебя, чтобы ты заговорила. Я-то давно понял, что ты все равно не заговоришь. Мама достала из холодильника мороженое и полезла в шкафчик за вафельными стаканчиками.
Ничего себе, подумал я, вафельные стаканчики! Значит, хочет подкупить тебя по-крупному.
Мама начала как обычно:
— Калли, хочешь мороженого? Ну-ка, посмотрим, что тут у нас… Ванильное с шоколадной глазурью и орехами в шоколаде! Твое любимое, Калли!
— Откуда ты знаешь? — не выдержал я.
— Что — откуда я знаю? — удивилась мама, формируя шарик мороженого специальной ложкой.
— Откуда ты знаешь, что ее любимое мороженое — ванильное с шоколадной глазурью и орехами в шоколаде?
Мама как будто смутилась.
— Просто знаю, и все, — ответила она. — Смотри, Калли, и вафельный рожок!
— Она разлюбила арахис, — возразил я. — В последнее время всегда выковыривает его.
