Арсений, наблюдая сквозь окно за тем, как толстый слой серо-зеленой пены съеживается на солнце, медленно произнес:
-- Сам не знаю. Интуиция, наверное. Чувство внутреннее, обостренно-тревожное.
-- Ну-ну, -- сказал санитар. -- Спасибо, что в машину не дал залезть, отверткой воспользоваться. Иначе увезли бы меня вояки наши доблестные куда подальше и кто знает, чем бы это все закончилось!
-- Не за что, -- ответил Богун. -- Ты вот что, дядя: подежурь пока сам, а я пойду, пожалуй, пройдусь. Голова от всего этого разболелась сильно.
-- Только недолго, -- предупредил Иван Савельевич. -- А то мало ли что еще сегодня может приключится. Сам знаешь - каким боком день начался, таким и закончится! Почти всегда именно так и случается!
Богун молча склонил голову, вышел во двор и направился в глубь больницы. Шприц с образцами кровавой рвотной массы лежал в правом кармане халата, заставляя Арсения непроизвольно ускорять шаг.
-- Эй, Арсюша! -- раздался за спиной у врача истошный душераздирающий вопль. -- Подожди, дело есть! Интервью эксклюзивное требуется! Пять минут удели своего внимания!
К Богуну быстро подковылял невысокий сутулый парень, его бывший одноклассник по прозвищу Лёпа, с большим раздутым кейсом в левой руке. Лёпа уже два года работал в местной газете и по роду своей деятельности был просто обязан находиться в курсе всех мало-мальски серьезных городских событий.
-- Выкладывай все, что знаешь, -- настойчиво произнес он. -- Лужу возле скорой помощи я уже отснял, а твой дядя молчит, как партизан. Говорит - 'секретная информация'!
Ноздри у Лёпы хищно раздувались, из глаз било пламя настоящего охотничьего азарта, и, глядя на него, Арсений вдруг подумал о том, что Лёпа далеко пойдет по своей журналистской линии, если, конечно, не сопьется, что весьма вероятно в его сумасшедшем адреналиновом ремесле, или, что еще более вероятно, если не женится.
-- Учения у военных проходят, -- наконец произнес он. -- Но ты, Лёпа, об этом лучше главврача расспроси. Он любит быть в центре внимания. Заодно и статистику по больнице у него возьмешь, статейку напишешь. Между прочим, пора бить в набат, рождаемость в районе падает, на каждого нашего новорожденного приходятся трое из китайской общины, той, что на окраине. С такими темпами лет через тридцать будут здесь одни Аль Цини, Тянь Хани и Цзян Хэны. Понимаешь, о чем я?
-- Ты мне голову не задуришь, Арсений. Ты что думаешь, если я - Лёпа, то в моей голове клёпок не хватает? -- обиженно взорвался журналист. -- Тут такое событие, жареным пахнет, на сорок минут военные работу гражданского объекта парализовали, автоматчики в камуфляже и в полном боевом снаряжении, а мой однокашник даже разговаривать не хочет со мной на эту тему! Что мне твой главврач? Знаю я его! Начнет плакаться, мол, финансирование недостаточное, страховая медицина плохо приживается, зарплаты мизерные! А китайскую общину я трогать не имею права - скандал будет, еще и с международным подтекстом. Ну, удружил! Колись давай, не мучай. Так что там все-таки было? -- он достал диктофон и сунул его под нос Арсению.
Богун упрямо повторил:
-- Говорят, учения. У главврача спроси. Он по должности должен дать тебе информацию.
-- Ну, а ты что видел? Почему возле скорой помощи площадка пеной залита? Что это за пена? Что за армейская машина стояла возле неотложки? Кто был в этой машине? Почему ее уволокли на жесткой сцепке тягачом? Кто находился в черной волге за тонированными стеклами? О чем ты беседовал с лейтенантом в камуфляже? -- Лёпа методично задавал свои вопросы, поглядывая в исписанный какими-то значками блокнот. За очень небольшой промежуток времени журналист уже успел кое-что накопать, опрашивая случайных зевак.
-- Отстань, -- твердо сказал Богун. -- Мне нечего тебе сообщить. Абсолютно нечего.
Лёпа насупился:
-- Как контрольные у меня скатывал, то по-другому говорил.
-- Когда это я у тебя контрольные катал? -- возмутился Арсений.
-- Ну, не скатывал, это я так, чтобы тебя разговорить, ляпнул, -- с легкостью согласился журналист. -- Да, Арсюша, без компромата на тебя не обойтись. Лучшее средство разговорить человека - это иметь на него досье, перечень всех его прегрешений, неизвестных широкой аудитории. Итак, что у меня есть на тебя? Надо подумать...
Богун пожал плечами:
-- Это, друг мой Лёпа, называется 'шантаж'. И статья соответствующая в уголовном кодексе имеется. Так что подумай хорошенько, прежде, чем на одноклассника, хотя и бывшего, давить. -- Арсений многозначительно умолк.
-- Ладно. Пойду к вашему главному, может, хоть он что-то толком расскажет! -- с чувством оскорбленного достоинства бывший одноклассник отключил диктофон, развернулся и оправился на поиски главврача.
...Больничная лаборатория располагалась в сыром, плохо проветриваемом подвале, неподалеку от хоздвора. Арсений спустился вниз по выбитым каменным ступенькам, достал из кармана ключ и открыл дверь. Щелкнул включатель, бледный неоновый свет залил пространство лаборатории.
Богун произвел все необходимые приготовления для проведения предварительного бактериологического исследования, отгоняя от себя дурные мысли, склонился над микроскопом и застыл: возбудитель чумы Yersinia pestis - неподвижная полиморфная грамотрицательная бактерия, имеющая вид палочки овоидной формы со вздутой центральной частью, внешне похожая на 'английскую булавку', плавала в кровяной плазме. Она была слегка видоизменена. Арсений судорожно вздохнул и бессильно опустился на расшатанный стул. 'ЭТО БЫЛИ НЕ УЧЕНИЯ, -- вихрем пронеслось в его голове. -- ТОГДА ЧТО?'
Глава 4
Вторник, 12 июля 2016 года.
Колонна армейских машин проехала вдоль высокого серого забора, на котором через каждые пятьдесят метров виднелись желтые треугольные таблички с изображением черепа и двух перекрещенных костей, и въехала на территорию бывшей воинской части, где теперь располагались невзрачные с виду лабораторные корпуса. Автоматчики на вышках провели колонну глазами и вновь уставились в чахлую, выгоревшую на солнце степь с редкими деревцами у горизонта.
Остановившись на растрескавшемся бетонном плацу, прямо возле трибуны, с которой в былые времена командир части проводил ежедневные полковые построения, колонна на время замерла. Затем, повинуясь известным только ей законам, она рассыпалась на составляющие. Три тентованных грузовика с солдатами в камуфляжной форме развернулись и вновь выехали за ворота; два медицинских уазика скрылись в длинном высоком ангаре; тягач, утробно урча, задом сдал в специально оборудованный бокс и спустя несколько минут вынырнул оттуда, избавившись от машины с больными. Ворота этого бокса были тут же надежно закрыты и опечатаны.
Полковник Басов опустил на колени уже не нужную рацию и устало задумался: врать он не любил, экспромт насчет учений получился довольно неубедительный, но кто мог предположить, что сотрудник лаборатории заразится в биозаповеднике какой-то неизвестной дрянью, а солдат-водитель с перепугу повезет больного в ближайшую гражданскую больницу? И почему тот врач скорой помощи упомянул о бубонной чуме? Басов недоуменно покачал головой: его подчиненные, включая и полковника, были привиты на все случаи жизни, об этом лично неусыпно заботился руководитель секретной лаборатории профессор Петр Андреевич Санин.
