отсутствие всякого плана. Они мешали друг другу, наталкивались на наши противотанковые орудия, а в случае прорыва наших позиций прекращали продвижение и останавливались, вместо того чтобы развивать успех. В эти дни отдельные немецкие противотанковые пушки и 88-мм орудия действовали наиболее эффективно: иногда одно орудие повреждало и выводило из строя свыше 30 танков за один час. Нам казалось, что русские создали инструмент, которым они никогда не научатся владеть, однако уже зимой 1942/43 года в их тактике появились первые признаки улучшения».
М. Барятинский, описывая боевое применение советских танков в начале войны, приводит выдержки из воспоминаний наших танковых командиров низшего звена. Тут и там мелькает фраза: «Я подал сигнал «Делай как я». То есть командир батальона высунул в лючок на крыше башни сигнальный флажок и помахал им. Все это происходит в разгар боя, учтите. И батальон, увидев флажок, послушно исполнил команду. Вы в такое верите? Я ни секунды.
В конце июля перед немцами встал вопрос: а что делать дальше? Формально директива «Барбаросса» была исполнена, но в результате вермахт находился на том же расстоянии от победы, что и 22 июня. Советские войска понесли колоссальные потери, действительно, довоенная Красная Армия была разгромлена и уничтожена западнее рубежа Двина-Днепр, однако немцы не то что недооценили мобилизационный ресурс Советского Союза. Они просто не имели никакого представления о нем, и перед ними снова возникла точно такая же огромная армия.
И в этот момент Гитлер заметался. Следовало переходить ко второй фазе операции, но о ней никто раньше даже не думал. Панцер-генералам представлялось, что они просто покатят дальше к намеченному рубежу Архангельск — Астрахань, примерно как это происходило во время операции «Рот», а их вынуждали сражаться снова и снова. Разгорелись споры. Генералы хотели наступать на Москву, Гитлер желал выправить положение на флангах, ведь на севере образовалась зияющая дыра между войсками фон Лееба и фон Бока, на юге фон Рундштедт хоть и добился сначала некоторых успехов, но теперь просто топтался на месте. На какое-то время немецкие войска на Восточном фронте потеряли управление, и каждый из командиров действовал сам по себе.
Наконец Гитлер решил приостановить наступление на Москву и переключил внимание на фланги. Успехи на Украине и под Ленинградом могли привести к вступлению в войну Турции и подтолкнуть финнов действовать более решительно. Принимаются важнейшие решения о переразвертывании танковых соединений на другие направления, то есть еще раз подчеркивается решающая роль Панцерваффе в этой кампании, о пехотных армиях никто даже не вспоминает. При этом первое же решение вызывает, мягко говоря, изумление. У Гота отбирают XXXIX корпус Шмидта и отправляют на помощь Гёпнеру. Далее он действует совместно с XLI корпусом Рейнхардта. Но позвольте, не проще ли было сделать то, что не раз предлагал сам Гёпнер и его корпусные командиры, — объединить XLI и LVI корпуса? Второе решение имело самые серьезные последствия. 2-я танковая группа Гудериана поворачивает на юг. Результатом этого стал знаменитый Киевский котел.
Полагаю, что сейчас самое время обратиться к действиям на южном фланге Восточного фронта. Формально Группа армий «Юг» была второй по силе, хотя возникает вопрос: помощью или обузой были румынские армии? К тому же немецкое командование допустило одну серьезную политическую ошибку. Оно привлекло Венгрию к подготовке «Барбароссы», поэтому целый участок границы выпал из планов вермахта, а когда 27 июня Венгрия таки объявила войну Советскому Союзу, ее армии пришлось действовать, что называется, с чистого листа.
Первым крупным столкновением на юге стало так называемое танковое сражение в районе Ровно, Дубно, Броды. В предыдущей книге мы уже упоминали, что большей частью советские механизированные корпуса сражались с немецкой пехотой, дорогами и неисправностями механизмов. Борьба оказалась неравной, 8-й, 9-й, 15-й, 19-й и 22-й мехкорпуса практически перестали существовать. По бездарности и бессмысленности уничтожения собственных танковых соединений у советских генералов образца 1941 года имеется лишь один соперник — египетские генералы 1967 года. Там было еще хуже: они не просто погубили свои полки и дивизии, но сдали технику противнику в исправном состоянии, разом увеличив танковый парк Израиля примерно на 20 процентов. Так что относительно советские генералы не так уж и плохи, бывают хуже.
Однако этот погром был лишь началом. Фон Клейст показал себя не лучшим из командиров танковых групп, наверное, он даже был самым худшим из них. Но и его дарований и умения среднего германского пехотного генерала вполне хватало, чтобы переиграть генерала Кирпоноса. Но сначала фон Клейсту пришлось отбить совершенно неожиданную атаку с тыла. Гитлер вознамерился разделить его группу на отдельные корпуса и погнать по трем разным направлениям. В данном случае победителем оказался генерал, а не фюрер. А жаль! Глядишь, тогда не получился бы Уманский котел, потому что после окончания боев в прифронтовой полосе XIV и XLVIII корпуса нанесли удар в направлении Житомира и Бердичева. И вот здесь генерал Кирпонос допустил первую из крупных ошибок. Он почему-то решил, что фон Клейст повернет на север и начнет наступление в направлении Москвы. Вместо этого XLVIII корпус генерала Кемпфа круто повернул на юг, на Умань. Наверное, немцы сами не ожидали, что получится котел, в который попадут части 6-й и 12-й армий, ведь вторую половину клещей образовала неспешно продвигавшаяся вперед XVII армия генерала Штюльпнагеля. Но, как выяснилось, наши пехотные дивизии двигались гораздо медленнее немецких. Кстати, как любопытный исторический анекдот можно упомянуть утверждения о том, что и Штюльпнагель имел в составе своей армии механизированные подразделения. Но вы ни за что не угадаете, какие именно. Это был венгерский мехкорпус.
А после этого начался знаменитый бросок группы Гудериана на юг, который вместе с наступлением группы фон Клейста прямо на восток привел к образованию самого крупного в истории войны котла — Киевского. Однако это была типичная блицоперация, и мы описали ее в предыдущей книге. Вообще-то на войне радуются трофеям, но в данном случае количество захваченных танков и орудий привело немецких генералов в ужас. Они впервые начали понимать, с какой махиной столкнулись. Именно в это время Гитлер произносит свою знаменитую фразу: «Если бы я знал, сколько у русских танков, я бы хорошо подумал, прежде чем нападать на них».
Отметим также, что маневры немецких танковых соединений иногда производили странное впечатление. Сначала Гудериан идет прямо на юг, а после завершения операции поворачивает обратно на север. Корпуса фон Клейста, которые уже вышли к Никополю и Днепропетровску, чтобы встретиться с Гудерианом под Лохвицей, направляются на северо-запад, но потом возвращаются по собственным следам к Днепропетровску и начинают наступать далее к берегу Азовского моря на Бердянск. Разумеется, это имело свое логичное обоснование, но логика выглядит какой-то странной. В Германии уже не хватало нефти, и Гитлер начал размышлять о захвате нефтяных полей Кавказа. Именно поэтому перед поредевшей и потрепанной 1-й танковой группой была поставлена задача захватить Ростов, но при этом у фон Рундштедта отобрали несколько дивизий для участия в планируемой операции «Тайфун». Фон Клейст потерял XLVIII танковый корпус, взамен которого ему дали XLIX горнострелковый, опять дальний прицел на Кавказские горы. Но теперь несчастная Танковая группа двигалась с той же скоростью, что и соседние VI и XVII армии. Танковая война на южном участке Восточного фронта временно прекратилась. Центр тяжести усилий Панцерваффе перемещается в полосу Группы армий фон Бока, который готовится к решающему броску на Москву. Надвигается «Тайфун».
Кстати, учитывая все изложенное выше, можно предложить интересный вариант военной реализации плана «Барбаросса», а именно — передать 4-ю танковую группу Группе армий «Юг». Обоснование довольно простое. Перед фон Леебом грандиозных задач никто не ставил, и его участок фронта был самым маловажным, двигался бы себе потихоньку вдоль берега Балтийского моря. Зато если бы Рундштедт с самого начала имел две танковые группы, он мог бы действовать в стиле блицкрига, как это делал фон Бок, не дожидаясь переброски на юг группы Гудериана. Тогда и Киевский котел мог получиться заметно раньше, а то и не дошло бы до него вообще. Может быть, в этом случае большинство советских армий погибло бы под Уманью. Прямая польза была и Гудериану, от него не потребовался бы бросок на юг, отнявший время и моторесурс. Глядишь, и наступление на Москву могло начаться раньше, правда, в этом случае в нем участвовали бы только 2 танковые группы. Хотя, как правильно замечают, история сослагательного наклонения не имеет.
