– Конечно, я хочу послушать эту сказку, – ответила она.
Все трое отправились в спальню Кэтрин.
Через несколько минут после того, как Бертрам начал читать, девочка уже спала. Посередине ее комнаты возвышался замок из кубиков, его освещал льющийся сквозь окно свет предзакатного солнца. А воздух наполняла такая благодать, какая не снится даже в самых светлых снах.
Осторожно поднявшись со стульев, Бертрам и Дебора на цыпочках вышли из детской.
– Еще раз спасибо, – приостанавливаясь около гостиной, сказала Дебора. – Ты здорово мне помог. Не знаю, как тебя благодарить... – Она надеялась, что Бертрам поймет намек: ему пора уходить.
Но он прошел в гостиную и уселся в одно из мягких кресел. Ей ничего не оставалось, как проследовать его примеру.
– Неужели ты действительно не знаешь, как можешь меня отблагодарить? – склоняя голову набок, спросил Бертрам.
Дебора, только что опустившаяся во второе кресло, встрепенулась.
– Что ты имеешь в виду? – спросила она. – Хочешь, чтобы я продолжила с тобой работать?
– Мечтаю об этом, – признался он.
– Но я не могу... – начала она с чувством.
– Не можешь или не хочешь? – перебил ее Бертрам.
– Берт, прекрати! – Дебора метнула в него укоризненный взгляд.
– Хорошо, хорошо, о работе разговаривать больше не будем. Заставить тебя продолжать быть моей помощницей я не в состоянии. – Бертрам сделал примирительный жест. – А вот о том, чтобы ты стала моей женой, буду просить тебя снова и снова.
Щеки Деборы вспыхнули от гнева.
– Может, ты пришел сюда, надеясь, что в непринужденной обстановке быстрее добьешься от меня согласия? – спросила она, повысив голос. – Зря стараешься! У тебя ничего не выйдет, так и знай!
– Но почему, Дебби? Ты можешь объяснить мне, почему так настойчиво отвергаешь меня? Признаться, я не вижу серьезных причин, мешающих нам создать семью.
– Семью, основанную исключительно на чувстве долга? – От возмущения глаза Деборы горели как две звезды. – Я рассказала тебе о моих родителях, поделилась с тобой самым сокровенным, а ты так ничего и не понял!
– Не нервничай, Дебби, – спокойно и рассудительно произнес Бертрам. – Я прекрасно понял то, что ты хотела мне сказать, поведав историю родителей. Но не считаю, что наш с тобой брак, – а я очень надеюсь, что мы все же поженимся, – будет основан исключительно на чувстве долга. Между нами существует и уважение, и доверие, и расположение друг к другу. Разве не так?
Дебора уставилась на него в задумчивости. Его слова казались резонными, правильными, разумными. Чересчур разумными. А ей хотелось страсти, граничащей с безрассудством. И любви!
Может, я жду от жизни слишком многого? – подумала она, теряясь в сомнениях. Может, мне следует радоваться и тому, что она дает мне, и быть ей за это благодарной?
Нет! Нет! – кричало ее сердце. Этого катастрофически мало.
– Давай хотя бы попробуем стать хорошей семьей, – сказал Бертрам.
– Попробуем? – Дебора горько рассмеялась. – Попробовать можно вино или конфеты. Не понравилось – никогда больше в рот не возьмешь ни того, ни другого. Так же ты хочешь поступить и в данной ситуации? Разочаровавшись в семейной жизни, ты просто испаришься, так тебя понимать? Нет уж, я не намереваюсь играть в подобные игры!
– Неужели ты обо мне настолько низкого мнения? – тихо, как будто не веря, что такое возможно, спросил Бертрам.
Дебора заставила себя успокоиться.
– Нет, Берт, – произнесла она гораздо сдержаннее. – Я знаю, что ты человек ответственный и порядочный. Но знаю также, что семейная жизнь будет тяготить тебя, казаться тебе клеткой. Я этого не вынесу. – Она тяжело вздохнула. – Пойми: я росла именно в такой семье. Сейчас, расставшись друг с другом, мои родители превратились в совершенно других людей. Я вижусь и с мамой, и с папой. Оба они счастливы, довольны жизнью, общаются с друзьями, путешествуют. Одним словом, дышат полной грудью и могут быть самими собой. А на протяжении долгих лет страдали. Страдали ради меня. Я чувствую, что виновата перед ними, и терзаюсь, хотя сознаю, что я тут ни при чем. – Она помолчала. – Неужели ты не понимаешь, что, если мы поженимся, история моих родителей повторится. Все сложится даже ужаснее, чем у них. Хочешь, чтобы наш ребенок расплачивался несчастьем за совершенные нами грехи?
– Нет, – ответил Бертрам.
Дебора ждала, что он продолжит спорить, но время шло, а Бертрам лишь молча смотрел в пол.
– Может, приготовить кофе? – спросила она, нарушая тягостную тишину.
Бертрам очнулся от задумчивости.
– Я вообще-то еще не ужинал. А ты?
– Я тоже, но...
– Тогда я закажу чего-нибудь поесть, – не желая слушать, что последует за ее «но», заявил Бертрам.
Дебора приоткрыла рот, намереваясь возразить, однако так и не произнесла ни звука, потому что и впрямь была голодна.
Бертрам позвонил в свой любимый ресторан «Делишес» и заказал отбивные из баранины с овощами, креветки с чесноком, спинку барашка в тесте и рулет из ветчины.
– Зачем нам столько много еды? – удивилась Дебора.
Он взглянул на нее так, будто она сморозила непростительную глупость.
– Я считаю, что на троих это вовсе не много.
– На троих? – переспросила Дебора.
– Нас ведь трое: ты, я и наш ребеночек, – с невозмутимым видом пояснил Бертрам.
Ты, я и наш ребеночек, мысленно повторила Дебора. Слова настолько простые, а звучат как райская музыка.
Еду привезли спустя полчаса.
Вид коробок с фирменными знаками «Делишес» на кухонном столе мгновенно напомнил Деборе о другой субботе, давным-давно превратившейся в прошлое. Они с Бертрамом проработали тогда до позднего вечера, а потом тоже в «Делишес» заказали ужин прямо в офис. В ее памяти тот день запечатлелся в мельчайших подробностях. Бертрам вряд ли его помнил.
– Однажды мы уже заказывали с тобой еду из «Делишес», – произнес он, мечтательно улыбаясь.
У Деборы потеплело на сердце.
– Мы всю субботу просидели над каким-то очередным проектом, – продолжил вспоминать Бертрам.
– Над «Экселенс», – подсказала Дебора. Он вскинул голову.
– Точно!
В то время на одной из вечеринок Бертрам как раз познакомился с преуспевающей спортсменкой, с гибкой стройной гимнасткой, с семи лет соблюдающей строгую диету. Ее звали Марта, Дебора прекрасно это помнила.
– Мне ужасно понравилось тогда, что ты ешь с таким аппетитом, – сказал Бертрам.
Проглотив кусочек рулета, Дебора прыснула.
– Представляю себе, что ты обо мне подумал! По сравнению с Мартой я выглядела обжорой!
Бертрам нахмурил брови, соображая, о ком речь.
– Ах, Марта! Мы общались с ней недели две. Я уже и забыл, как она выглядит. – Он покачал головой. – Нет, я не признаю никаких диет. Считаю, что человек, чтобы быть сильным и энергичным, должен питаться нормально.
Дебора представила, какой станет через несколько месяцев. Я превращусь в шар, подумала она с оттенком грусти. Тогда-то он точно потеряет всякую охоту быть моим мужем.
Как будто прочитав ее мысли, Бертрам посмотрел на ее живот, обтянутый мягкой тканью кофточки, пока еще совсем плоский. Затем его взгляд медленно скользнул выше и остановился на груди.
