играть в весьма непонятную ей игру доставляло неописуемую радость. Она поняла это в первую секунду, когда увидела его на площадке с клюшкой в руках. Ей не хотелось портить ему день.
Бертрам вернулся на поле и с не меньшим азартом продолжил играть. Дебора заняла свое прежнее место.
– Это ваш муж? – добродушно улыбаясь, полюбопытствовала ее соседка справа, молодая женщина примерно ее возраста.
– Нет, – ответила Дебора. – Просто друг.
– Меня зовут Франческа, я здесь с братьями.
– Очень приятно. – Дебора протянула только что приобретенной знакомой руку. – А я Дебора. Если вы не против, мы можем перейти на «ты».
– С удовольствием. – Франческа рассмеялась. – Признаюсь, я терпеть не могу формальности. Я обратила внимание на то, как этот парень на тебя смотрит, вот и задумалась, кем вы друг другу приходитесь.
– Наверное, он просто боится, что мне здесь надоест, и я уеду, вот и ведет себя так. – Дебора повела плечом.
– Должно быть, ты очень хорошо относишься к своему другу. В противном случае ни за что не согласилась бы торчать здесь целое воскресенье.
– Я перед Бертом в долгу, – ответила Дебора. – В одно из прошлых воскресений он ездил со мной за покупками.
– А, вот оно что, – протянула Франческа. – А меня с детства возили на подобные мероприятия. Наблюдать за игроками в гольф – моя слабость.
Следующий выходной Дебора опять провела вместе с Бертрамом на той же самой площадке. Между ними установились настолько теплые дружеские отношения, что к ним уже не хотелось примешивать ни любовь, ни секс, ни тем более женитьбу.
Дебора ни разу не пожалела о том, что неделю назад отказала Бертраму в близости. Она много размышляла над этой ситуацией, прикидывала, что произошло бы, если бы все закончилось по-другому, но постоянно приходила к выводу, что поступила верно.
На протяжении прошедшей недели Бертрам больше не возобновлял с ней разговора о браке и не сделал ни единого намека на то, что не прочь увидеть ее в своей постели.
Она была настолько довольна укреплению между ними дружеских отношений, что в понедельник, когда Бертрам предложил пойти с ним на открытие выставки известного фотографа Гаралда Келлингтона, многократного победителя международных фотоконкурсов, она, не раздумывая, согласилась.
На выставке, устраиваемой в арт-галерее, должны были присутствовать сливки лондонского общества, люди влиятельные и известные. И появляться на таких мероприятиях следовало одетым вполне определенным образом. А у Деборы не имелось ничего подходящего. В пятницу после обеда, за несколько часов до открытия выставки, Бертрам сам предложил ей отправиться в магазин.
– Только расходы я беру на себя, – заметил он. – Ведь на эту выставку пригласил тебя я.
Дебора скорчила недовольную гримасу.
– Нет, спасибо. Я в состоянии сама купить себе одежду, я не содержанка.
Бертрам усмехнулся.
– Конечно, не содержанка! Ты платишь мне за комнату, к тому же мы не спим вместе...
Дебора обеспокоенно зашикала на него.
– Ты не мог бы говорить о подобных вещах потише? – Она испуганно оглянулась на дверь.
Бертрама позабавило ее смятение.
– Кстати, даже если бы мы и спали вместе, ты могла бы продолжать платить за комнату. Таким образом, ты и в этом случае не превратилась бы в содержанку, – не понижая голоса, добавил он.
Дебора вспыхнула от возмущения.
– Берт, перестань! – И, метнув на него убийственный взгляд, выскочила из кабинета.
Бертрам разулыбался от умиления. Он обожал ее дразнить. Ему нравилось видеть, как загораются гневные искорки в ее глазах, как щеки покрываются густым румянцем, как напрягаются губы. Он каждый день говорил ей что-нибудь такое, на что она могла слегка обидеться, и с нетерпением ждал реакции. Ему казалось, что наблюдать за ней в подобные минуты он не устанет никогда. Доставляли ли эти игры удовольствие ей, сказать было сложно. По крайней мере, она быстро остывала и уже по прошествии нескольких минут напрочь забывала о его подтруниваниях.
Бертрам потянулся, откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, представляя, какой наряд выберет себе Дебора. Ему хотелось, чтобы он подчеркивал прелести ее аппетитной, с каждым днем все больше округляющейся фигуры.
Он с нетерпением ждал, когда у нее вырастет животик и увеличится грудь. Странно, но от мыслей, что это произойдет довольно скоро, у него на душе становилось светло и радостно...
Дебора не разочаровала его своей покупкой.
В половине седьмого вечера она вышла в гостиную, где он ее уже ждал.
Черное атласное платье отличалось довольно простым фасоном, поэтому смотрелось очень элегантно. К нему Дебора надела колье с рубином и такой же браслет. Дойдя до центра комнаты, она остановилась и с грациозностью манекенщицы повернулась вокруг себя.
Сзади у платья был глубокий треугольный вырез, увидев который Бертрам пришел в восторг. Белоснежная спина Деборы по контрасту с черным атласом выглядела потрясающе эффектно.
– Ты ужасно красивая! – воскликнул он. – Меня распирает от гордости, что я иду на выставку с такой роскошной женщиной.
– Спасибо, – сказала Дебора, улыбаясь. Никто и никогда еще не отзывался о ней как о роскошной женщине. Майкл, ее первый ухажер, всегда твердил, что она очень милая. Боб, однокурсник, некогда по уши в нее влюбленный, называл ее красотулечкой. Брюс, парень, с которым они познакомились в поезде, а потом в течение трех месяцев встречались, говорил, что с ее «изящной красотой» ей следовало податься в актрисы...
Она вышла в прихожую и еще раз внимательно взглянула на свое отражение в висящем на стене огромном зеркале.
«С такой роскошной женщиной» – эхом отдались в ее голове слова Бертрама. Неужели он действительно находит ее такой?
Бертрам вышел вслед за ней и окинул еще одним восхищенным взглядом.
– Более подходящего платья ты просто не могла найти. Оно очень тебе идет.
Он приблизился к ней, осторожно обнял за талию и поцеловал в лоб... И решил, что, пока ему удается держать себя в руках, им лучше поскорее уйти из дома...
В арт-галерее к моменту их приезда уже было полно народу. Нарядно одетые люди расхаживали по двум просторным залам с бокалами шампанского в руках, разглядывая развешанные на стенах фотографии, обмениваясь впечатлениями.
Как только Бертрам и Дебора вошли в первый из залов, им навстречу попались знакомые Бертрама, группа мужчин и женщин. Он познакомил с ними свою спутницу, с удовлетворением отмечая, что они разглядывают ее с нескрываемым любопытством.
– Как вам выставка? – поинтересовался Бертрам.
– Ничего подобного мы не видели давным-давно! – воскликнул один из мужчин, поедая Дебору глазами. – Келлингтон – настоящий талант, а это в наши дни большая редкость!
– Согласен, – ответил Бертрам, беря Дебору под руку. – Просим нас извинить.
Он повел ее в противоположную сторону. Ему хотелось, чтобы сегодня вечером она принадлежала только ему.
Выставка действительно представляла собой нечто особенное. Фрагменты архитектурных сооружений, городских улиц, лица людей, картины природы были сняты фотографом в столь точно выбранные моменты, что завораживали.
Осматривая работы в первый раз, ни Дебора, ни Бертрам не произносили ни слова. Заговорили лишь тогда, когда пошли по второму кругу.
