— Вы знаете, марси, как высоко мы ценим вашу работу, — сказал он после приветствий. — Вы помогли нам ознакомить публику с жизнью нашей далекой родины, к которой чувствует симпатию каждый житель Земли. Она была отделена от нас завесой тайны. Вы приподняли этот железный занавес… Xa-xа-xa! — засмеялся мистер Хьюз. — Именно железный занавес. Устные выступления и пресса — сущие пустяки по сравнению с кино. В кино мы имеем возможность показать простым людям то, чего не разглядеть ученым сквозь свои допотопные трубы.
Где-то мягко загудел телефон. Мистер Хьюз подошел к столу и из выдвижного ящика вынул трубку:
— Хэлло… Я занят!.. Нет, не читал… Отдайте сценарий Джерри. Колла настаивает, чтобы мы поставили эту штуку… Ничего не знаю, пусть сделает его хорошим… Вот видите, в чем великая сила искусства, — сказал Хьюз, возвращаясь к друзьям. — Наша фирма, которая всегда была передовой, высоко оценила ваши услуги. Вы ведь не имели основания к жалобам за все время пребывания здесь? — С этими словами директор ударил Тэда по плечу и подсел к марсианам. — Но, дорогие марси, с публикой нужно считаться. Публика дает нам деньги, и не учитывать ее интересы просто странно. Искусство есть искусство, и точное воспроизведение реальности иногда бывает скучным. Не знаю, поймете ли вы меня, но художественные интересы заставляют меня иногда грешить против истины для достижения, так сказать, эмоциональных и других эффектов. Например, все давно привыкли считать растительность Марса красной. Это очень эффектно и поэтому воспринимается, как правда. Голубоватый цвет, на котором вы настаиваете, может вызвать недоверие. Появление лысых героев не встретит сочувствия у дам; а из них состоит большая половина населения Земли.
Мистер Хьюз достал из степного шкафчика бутылку и вопросительно взглянул на марсиан. Лори проглотил слюну, но, по примеру друзей, отрицательно мотнул головой.
— Съемки уже в разгаре и благодаря вашей консультации в основном правильно знакомят общество с жизнью вашей родной планеты, но мы хотели бы сохранить за фирмой право свободной трактовки некоторых мелких деталей, чтобы они… э… не влияли на коммерческие интересы. — Мистер Хьюз снова достал бутылку и, шевеля пальцами, пригласил выпить.
— Френк вчера велел выкрасить суриком пальмы на милю в окружности, — вместо ответа сказал Тэд. — Кстати, на Марсе пальм нет.
— Вот видите. С ними нельзя спорить.
— Мы не спорили, потому что было слишком жарко, — объяснил Джо.
— Я же знал, что вы меня поймете. Фирма, высоко ценя ваши заслуги, все же считает возможным самостоятельно закончить съемки. — При этих словах мистер Хьюз привстал, как бы желая предотвратить протест марсиан. — Но ваши интересы нисколько не пострадают. Фирма всегда свято чтит взятые на себя обязательства. Я приготовил чек, полностью отражающий договорную сумму.
Видя, что марсиане спокойно выслушали эту тираду, Хьюз глубже уселся в кресло и перешел на дружеский, несколько шутливый тон:
— Кроме того, я должен сказать, что похождения одного из вас имели некоторый резонанс в нашем обществе, не совсем подготовленном к принципам марсианской морали. Впрочем, это пустяки, у нас случаются и не такие вещи, но я думаю, что отъезд отсюда соответствует и вашим интересам. Я очень не хотел бы, чтобы вы покинули нас с горьким чувством, и хочу доставить вам маленькое удовольствие. Что вы скажете об автомобильном путешествии по континенту? Насколько я знаю, вы не имели еще возможности подробно ознакомиться со страной. Фирма готова предложить вам машину для возвращения. Нужен ли вам шофер?.. Нет? Отлично! — обрадовался мистер Хьюз. — Машину вы получите, как только пожелаете. Приехав в столицу, можете сдать ее в отделение фирмы.
Директор встал и протянул марсианам руку, воровато пряча глаза.
Решено было выезжать немедленно после оформления всех дел.
Вертевшийся всегда около марсиан бойкий помощник режиссера Эдди помог наметить подробный маршрут. Ночевки должны быть в малонаселенных пунктах, чтобы избежать надоевшего всем скопления зевак.
ЖЕЛТЫЙ “КРАЙСЛЕР”
Машина катилась навстречу восходящему солнцу. Сверкающая лента шоссе слепила даже сквозь темные стекла очков.
Что ждало их впереди — дома, как называли они шумный и капризный город?
Но друзья, привыкшие бросаться очертя голову в неизвестность, отдавались сейчас чудесному чувству свободы, испытанному только один раз — в памятную ночь бегства из “Серебряного ручья”.
Тэд развалился на заднем сиденье рядом с Бетси. Никто не говорил о делах в такой день.
— Парни из “Бизона” оказались сильнее, — начал Тэд.
— Странно, когда марсианину нравится эта нелепая игра, — промолвил Джо, не отрывая глаз от шоссе.
— В колледже ты думал о ней иначе.
— Это было слишком давно.
— Мне и сейчас нравится эта игра, — сказал Тэд. — Сейчас она мне особенно нравится. На бейсболе они меньше пялят на нас глаза.
— Во время матча это дурачье не станет смотреть даже на президента, — ответил Джо и прибавил скорость.
— Сравнил себя с президентом! — съязвил Лори.
— Когда они смотрят на Длинного Клеменса, они готовы забыть всех марсиан.
— Я сам забыл, что я марсианин, — вставил Лори.
— Ты часто это забываешь! — буркнул Джо.
— Ты же сам орал, как мальчик из табачной лавки.
— Мне всегда нравилась эта игра.
— Ты только что заявил, что марсианину она не может нравиться.
— Заткнись! — Джо зачем-то сбавил ход.
— А еще с большим удовольствием я поставил бы капканы на выдру в Барсучьем овраге, — после недолгого молчания проговорил Тэд. — Или ловил бы рыбу.
— Едем домой, — сказала Бетси. — Мы не можем свернуть, куда захотим. Я это так… пошутила. Не думай, что я совсем глупая.
— А я, пожалуй, сыграл бы на банджо, — мечтательно произнес Джо.
— Он играл в нашем школьном оркестре, — обращаясь к Бетси, сказал Тэд.
— Джо? Я не слышала его ни разу.
— Я умел только плохо говорить, плохо понимать, плохо есть, плохо уступать дорогу дамам…
— Первое время я очень плохо пил виски, — пошутил Лори.
— Но я никогда не смог бы плохо играть на банджо.
— Но теперь, когда мы одни?
— Одни? — спросил Джо.
— С тех пор как мы бежали из “Ручья”, мы в первый раз один. Это больше всего меня удивляет. Почему они решили отпустить нас одних?
— Потому что в дороге вы скорее сможете себя выдать. Мы одни до первого города, — рассудительно сказала Бетси.
Джо повернулся к говорящим и показал на зеркальце.
— Ну! — спросил Тэд.
Джо повторил жест. Тэд и Бетси оглянулись назад. Только Лори блаженно дремал, подставив лицо солнцу.
Вдоль ленты шоссе убегали назад столбы. На линии горизонта, там, где шоссе соприкасалось с небом, одинокой тенью поблескивало ветровое стекло.
— Ну? — еще раз спросил Тэд.
Джо выразительно свистнул.
