Нет ни одной [вещи], что содержала бы в себе истину[284] и не имеет смысла смотреть на нее как на реальность.
И если смотреть на них как на истинные, то в конце концов узреем лишь ложное.
Если бы мы могли
Но сердце само по себе не способно отринуть ложное. Так где же в неистинном найдется место для истинного?
Тот, кто обладает чувствами, тот привержен движению.
Тот же, кто не [захвачен] чувствами, тот пребывает в недвижимости [подобно дереву и камню].
Если пестовать недвижимое поведение, то лишь станешь тождественен тому, что не обладает ни чувствами, ни движением[285].
И если бы вы могли узреть «истину вне движения», то в движении пребывала бы недвижимость. «[Пребывание] в недвижимости» означает [лишь простое] отсутствие движения, а пребывание «вне чувств» означает отсутствие семян Будды[286].
Способный к [постижению] добродетели может различать различные внешние проявления и прежде всего – это недвижимость.
И если взирать на все именно таким образом, то это и будет использование Истиной таковости (Татхагаты).
Тот, кто объявляет себя «[следующим] Пути-дао» с превеликим тщанием должен использовать смысл этого.
Те люди, что стоят вне школы Махаяны, придерживаются знания о [круговороте] жизней и смертей. Если их речи совпадают с нашими, мы можем вмести с ними обсудить смысл буддизма. Если же их практика отличается от нашей, мы просто [поприветствуем их], сложив ладони перед грудью, и тем самым оставим их счастливыми. Школа наша изначально сторонилась споров, ведь спорить обо всем этом означает лишь утратить смысл Дао. Те школы Дхармы, что ведут полемику друг с другом, уже по своей изначальной природе вступают [в чертоги бесконечной череды] жизней и смертей.
После того, как вся община услышала эту гатху, все поклонились [Хуэйнэну], Поняв смысл того, о чем говорил учитель, каждый из них обрел покой в своем сердце и решил совершать поступки, опираясь лишь на учение Дхармы, и не вступать в споры с другими школами. К тому же знали они, что учителю не долго осталось пребывать в этом мире, и Фахай, встав, вновь поклонился учителю и спросил:
– Когда Вы, достойный монах (т. е. Вы, учитель), обретете Паринирвану (т. е. умрете), кому будет передана ряса и Дхарма?
– Все, что я говорил вам в монастыре Дафаньсы вплоть до моих сегодняшних слов, должном быть записано и распространено под названием «Сутра Помоста Драгоценной Дхармы» («Фабао таньцзин»)[287]. – ответил Наставник. – Берегите ее и передавайте из поколения в поколение, дабы спасать живые существа[288]. И если вы будете проповедовать именно на ее основе, то это и будет Праведный закон (дхарма). Сейчас я говорю лишь о проповеди [учения нашей школы], но [традиция] передачи рясы не будет продолжена. И потому это, что корни вашей веры мощны и плодоносны, есть в вас решимость и нет сомнений и лежит на вас исполнение великих дел. Все это находится в соответствии с той гатхой, что завещал нам Первопатриарх, Великий учитель Дамо:
«Я пришел на эту землю, дабы передать Дхарму и спасти тех, кто заблудился в чувствах своих; И если на одном цветке раскрылись пять листьев, то плоды родятся сами[289] ».
Учитель вновь обратился к общине:
«О, глубокомудрые! Пусть каждый из вас очистит свое сердце и внимательно вслушается в мои слова! Тот, кто хочет достичь всеохватной мудрости [Будды], должен достичь «самадхи единого проявления» и «самадхи единого действия». Где бы мы ни находились, мы должны освободить себя от любых внешних проявлений, а по отношению к ним у нас не должны рождаться ни ненависть, ни любовь, относитесь к ним нейтрально. Ни думайте о таких вещах, как достижение выгоды или неудаче, будьте спокойны и безмятежны, пустотны и чисты. Это и будет называться «самадхи единого проявления». Где бы вы ни находились, идете ли вы или стоите, сидите или лежите, всегда будьте прямосердечны, и вам даже не [потребуется] свершения [ритуалов] в ваших обителях, как вы воистину достигаете Чистой земли[290]. Вот это и будет называться «самадхи единого действия».
Вот каков человек, что обладает двумя этими формами самадхи: он подобен земле, что содержит семена, [сначала] сокрытые, которые [затем] вскармливаются, прорастают, цветут и наконец дают плоды. Именно таковы единое проявление и единое действие.
То, что я сегодня проповедую вам, подобно сезонному дождю, который омывает великие земли. Природа Будды внутри вас может быть уподоблена семенам, что омываются дождем и благодаря этому прорастают. Тот, кто отнесется со вниманием к моим наставлениям, обязательно достигнет просветления- бодхи. Тот, кто будет руководствоваться моими деяниями, обязательно получит утонченные плоды [природы Будды].
Послушайте мою гатху:
Произнеся эту гатху, учитель добавил: «Дхарма – не двойственна, таково и сердце. Путь-дао чист и превосходит все внешние проявления. Остерегайтесь [практиковать лишь] «взирание в покое» и «опустошение сердца» (т. е. сидячую медитацию). Сердце наше чисто изначально, а значит нам не надо стремиться к чему-то или что-то отвергать. Каждый должен сам все делать с усердием и тщательно следовать обстоятельствам»[291].
Вся паства поклонилась [Хуэйнэну] и удалилась.
Восьмого дня седьмого месяца Учитель неожиданно наказал своим ученикам: «Я собираюсь вернуться в Синьчжоу [к себе на родину]. Подготовьте побыстрее лодку». Все ученики в великом сожалении просили его остаться, но учитель сказал: «Будда, явившись в этот мир, показал нам нирвану. Тот, кто приходит [в этот мир], должен [однажды] покинуть его – таков естественный принцип. Мое тело возвращается туда, где ему уготовлено место». Монахи же просили: «После того как Вы уедете [в Синьчжоу], Вы можете рано или поздно вернуться к нам». Но Учитель сказал: «Листья, опадая, возвращаются к корням. Увы, не может и идти речи о моем возвращении»».
Тогда монахи вновь спросили:
– Кому передадите Вы сокровищницу истинного ока Дхармы?
– Человек, что обладает Путем-дао, получит ее. Не привязанный к своему сердцу – проникнет в нее, – ответил Учитель.
– Какие трудности ожидают нас в дальнейшем? – спросили монахам.
– Через пять-шесть лет после моей смерти, появиться некий человек, что украдет мою голову[292]. Послушайте мое пророчество: «Прежде всего кормите родственников[293]. Во рту должна быть пища[294]. Когда придут трудности, Ян и Лю станут чиновниками [295]». И еще скажу я вам: «Через семьдесят лет, после того как я покину вас, придут два бодисаттвы с Востока – один монах, один мирянин. И будут они вместе распространять [учение], оснуют нашу школу, будут строить и реставрировать монашеские обители[296] и последователи их будут процветать. – Не знаете ли Вы, сколько прошло поколений от первого Будды до сегодняшнего дня? – спросили монахи.
