воспитания школ и местного лицея префектуры. Благодаря этому событию были отброшены вековые традиции сохранения этого искусства в секрете и для каратэ-до началась новая эпоха» [108]. В другой работе он ещё более «откровенен»: «В 1905 – 1906 гг., сразу же после окончания русско-японской войны, я уговорил группу товарищей принять активное участие в проведении показательных выступлений на Окинаве» [114]. «Я уговорил...» – высказывание весьма примечательное, значит, именно Фунакоси был едва ли не лидером Сюри-тэ того времени и мог даже самостоятельно организовать показательные выступления. И это – при живом и весьма активном Итосу!
Но разве не благодаря многолетней деятельности Итосу Анко окинава-тэ было введено в программу преподавания средних школ? Разве не он столько лет создавал новые ката для школьного образования? К тому же именно Итосу был инициатором показательных выступлений 1906 г., которые действительно перевели окинава-тэ со статуса народного ритуала на уровень официальной учебной дисциплины. Ничего об этом у Фунакоси нет.
И не случайно – в ту пору 37-летний Фунакоси ещё не считался ни мастером, ни даже ведущим учеником. Вряд ли он мог «уговорить группу товарищей принять участие в показательных выступлениях». Это означало по сути проигнорировать существование патриархов окинава-тэ, таких, как Азато, Итосу и десятков старших учеников, стоявших в неписаной «табели о рангах» куда выше Фунакоси. С лёгкой руки западных авторов широко распространилась версия о том, что на Окинаве Фунакоси обладал чёрным поясом, 5-м даном каратэ. Но на Окинаве вообще не существовало системы поясов! Никакими данами или другими званиями Фунакоси на Окинаве обладать не мог, ибо сам ввёл систему данов в 1926 г., будучи уже в Японии. Вероятно, поводом для этой ошибки послужил тот факт, что сам Фунакоси при жизни никому не присвоил выше 5-го дана, а народная молва уже по-своему истолковала эту подробность.
Есть и другие «неточности» в официальной версии истории каратэ «от Фунакоси». В своей автобиографии Фунакоси сразу после рассказа о показательных выступлениях на Окинаве (конкретную дату которых он намеренно не указывает) описывает, как в 1922 г. его пригласили для показательных выступлений в Токио. По версии Фунакоси, эти события связаны самым непосредственным образом.
Оказывается, на самом деле между показательными выступлениями 1906 г. и приездом Фунакоси в Токио в 1922 г. произошло много событий, которые действительно повлияли на социальное признание каратэ.
Постепенный уход из жизни плеяды «великих окинавцев» Итосу, Азато, Хигаонны словно открывает шлюзы для активности молодого поколения. По всей Окинаве проводятся показательные выступления, которые устраиваются в основном учениками Итосу. Начались они ещё при жизни патриарха Сюри-тэ в 1914 – 1915 гг. и проходили под его личным руководством, а подготовка к этой серии демонстраций шла с 1912 г. В основном показывались ката.
В конце XIX – самом начале XX в. существенно расширяются торговые и политические контакты между Японией и Окинавой. На Окинаву приезжает немало высокопоставленных японских чиновников – взят курс на полную «японизацию» острова. Местным мастерам боевых искусств это оказалось на руку – они не упускают возможности провести показательные выступления перед заезжими представителями «власть предержащих». В 1909 г. представитель правительства по префектуре Кагосима (должность весьма влиятельная) присутствует на показательных выступлениях по окинава-тэ, устроенных в его честь, и посещает несколько средних школ, наблюдая, как преподаются в них боевые искусства. Он выражает полное одобрение увиденным и в восторге от продуманной системы преподавания.
Через несколько лет на Окинаву заходят корабли капитана Ясиро Рокуро, и для них местные мастера также рады продемонстрировать своё искусство. Капитан Ясиро оказался столь восхищён окинава-тэ, что приказал своим подчинённым обучаться ему. Событие весьма отрадное – впервые японцы начали изучать окинавское искусство.
Пионерами изучения окинава-тэ были японские моряки. Кстати, в истории японских боевых искусств именно моряки явились распространителями не только каратэ, но и дзюдо: вспомним, что дзюдо впервые стали заниматься французские и американские матросы в японских портах. В 1912 г. на Окинаву заходит Первый императорский флот под командованием известного японского адмирала Дэва, и уже около десятка высших офицеров начинают с энтузиазмом изучать окинава-тэ. Именно они и привезли в Японию восхищённые рассказы о хитроумном каратэ.
А в 1916 г. в Японию, в Киото, с показательными выступлениями направляется группа окинавских бойцов, и среди них – Фунакоси Гитин. Через несколько десятилетий в одной из своих биографий он представит себя едва ли не организатором этой поездки, но был он всего лишь одним из рядовых участников делегации, в то время как его окружали куда более именитые мастера. Показательные выступления были замечены и имели успех.
Общественное мнение было сформировано – каратэ получало признание в высших слоях общества. В марте 1921 г. наследный принц Хирохито, будущий император Японии, отправился в Европу. Среди многочисленной свиты, сопровождавшей его, оказался один из тех высших морских офицеров, которые когда-то присутствовали на показательных выступлениях окинава-тэ. Он и посоветовал Хирохито взглянуть на экзотическое искусство. И вот 6 марта 1921 г. корабль, на флагштоке которого развевается личный штандарт кронпринца, заходит на Окинаву, знаменуя тем самым едва ли не переломный момент в пропаганде окинава-тэ.
ПОСОЛ ОКИНАВА-ТЭ
1916 г. стал одновременно трагическим и переломным для окинавской традиции боевых искусств. Из жизни уходят величайшие мастера двух основных направлений тодэ: патриарх Сюри-тэ Итосу Анко и Наха-тэ – Хигаонна Канрио. Они были практически последними столпами традиционных идеалов тодэ. Теперь же школы этих двух гигантов раскололись на множество мелких групп и их ученики повели соперничество за право называться «прямыми наследниками традиции».
И именно после смерти одних ведущих мастеров и одряхления других наступает перелом в окинавской традиции боевых искусств. Как-то сам собой всплыл вопрос об открытии преподавания в Японии.
За поездку в Японию ратовал и Департамент физической культуры Окинавы. Таким образом, «вывоз» окинава-тэ в Японию был частью продуманной политики окинавской администрации. Самый достойный представитель окинава-тэ должен был отправиться в путь и желательно в столицу – Токио. Ясно было, что того, кто приедет в Японию первым, японцы и будут считать символом окинава-тэ. А значит, престиж поездки весьма высок.
Интересно, что первоначально кандидатура Фунакоси отнюдь не рассматривалась как очевидная. Главным претендентом считался Мотобу Тёкки (1871 – 1944 гг.). Его мастерство в боевых искусствах было вне конкуренции. Ни один человек не решался бросить ему вызов.
До сих пор на Окинаве ходят легенды об этом бойце. Почти ровесник Фунакоси, он родился в Сюри в феврале 1871 г. Природа, одарив Мотобу немалым ростом, массивным телосложением и чудовищной физической силой, не наделила его даже малейшей скромностью. Однажды он получил хороший урок от первого ученика Итосу Анко, блестящего бойца Ябу Кэнцу, с которым свирепый Мотобу, также одно время обучавшийся у Итосу, ничего не смог поделать. Этот проигрыш ничуть не охладил его; Мотобу захотел продолжать обучение боевым искусствам. Но, увы, никто не желал рисковать и брать его в ученики. Согласился лишь престарелый Мацумора Косаку (Коруку) (1829 – 1898 гг.) из деревни Томари – продолжатель славного рода знатоков боевых искусств, руководитель направления Томари-тэ, который сам обучался у китайца, поселившегося к северу от Томари.
Мацумора не рискнул раскрывать все секреты несдержанному Мотобу. Он обучил его лишь двум ката,
