- С тобой любой дряни научишься! Ну, да не о том речь. Жить хочешь?
- Иди ты!
- А пост свой сохранить? Не министерский, конечно, а пост начальника контрразведки?
- А иди ты! - репертуар Конга в этот день не отличался разнообразием.
- Ну и прекрасно,- подытожил комиссар.- Тогда слушай: Кальдер договорился с временным правительством, что восстановит демократию, а сам получит за это пост министра обороны. Кампфа сажают в санаторий для высшего командного состава, Гребс и Вайнштейн остаются на своих постах - военных, а не министерских, конечно. Ты по-прежнему возглавляешь контрразведку, если, само собой, немедленно отдашь приказ своим костоломам арестовать Кампфа, выпустить из тюрем арестованных и открыть дорогу войскам Кальдера. Понятно?
- Сам придумал? - поинтересовался Конг
- Сам! - гордо сказал Фухе.
- Ну, это ты врешь! Сам ты, козявка, выше своего пресс-папье так и не поднялся. Все бы тебе черепа крушить!
А я было думал приучить тебя к политической жизни... Как говорится, заставь дурака богу молиться...
- Причем здесь бог? - не понял комиссар.- Я неверующий. Ну ладно, не теряй времени, друг Аксель.
- Но тогда придется выпускать и де Била,- заметил Конг, подходя к телефону.
- Само собой,- согласился Фухе.
- А он, стало быть, законный начальник поголовной полиции.
- Стало быть,- подтвердил комиссар.
- И не жалко?
- Родина меня не забудет! - гордо отчеканил Фухе.
Конг пожал плечами и отдал по телефону требуемые распоряжения. После этого не оставалось ничего другого, как спрыснуть это дело.
- Дурак ты дурак, комиссар,- говорил Конг, цедя конъяк.- Ну, восстановил ты демократию, ну вернул этого маразматика в президентский дворец и чего добился? Жалование тебе, думаешь, прибавят? Или твои бывшие подчиненные тебя полюбят? Думаешь, Дюмон себе новый гранатомет не достанет?
- Не посмеет! - уверенно заявил Фухе.
- Н-да, клинический случай! - заключил Конг и решительно двинулся к двери - ехать восстанавливать попранную свободу.
18. НАГРАДА
Поголовная полиция шумно и весело праздновала возвращение своего любимого шефа. Сам де Бил был пьян, вальяжен и без устали толкал речи, сидя за роскошно накрытым (за казенный счет) столом.
- Да, голуби мои! - вещал он, ловя вилкой сопливый рыжик.- И с самые тяжелые часы диктатуры я продолжал героическую борьбу за свободу!
- Ура нашему герою-начальнику! - заголосили дежурные подхалимы.
- Спасибо, спасибо! - важно поклонился де Бил.- И мы победили! Ура!
- Ура! - взревели подчиненные.
- В этот радостный день,- продолжал де Бил.- Мне бы хотелось отметить тех, кто вместе со мной отстаивал свободу. Идите сюда, мой скромный друг,с этими словами шеф поманил пристроившегося в углу стола Фухе.
Комиссар пробрался через толпу коллег и оказался рядом с де Билом.
- Друг мой! - проникновенно продолжал тот.- Вы возглавили нашу полицию в тот тяжелый момент, когда я был вырван из ваших рядов волею злой судьбы. И вы достойно работали на этом важном поприще. В этот радостный день я хочу поздравить вас - я приготовил приказ об увековечивании ваших заслуг.
Все замерли. Кто-то шепнул: 'Орден!', кто-то прошипел: 'Заместителем!' Остальные нетерпеливо ждали.
- Итак! - провозгласил де Бил.- Мой дорогой Фухе, у вас не будут удерживать из жалования за то время, пока вы находились у Кальдера или в других местах, не связанных с работой. Более того, вы премируетесь суммой в пятьдесят долларов, которая будет вам выплачена в рассрочку в ближайшие пять лет. И наконец...
Подчиненные, сообразив, что сейчас будет сказано главное, замерли, превратились в слух.
- И наконец,- повторил де Бил.- Вам разрешено ношение пресс-папье в тех случаях, когда вы не в форме и не на официальном приеме. Ура!
- Ура-а-а-а!!! - подхватили все присутствующие...
После банкета комиссар встретился с Алексом, поджидавшим его у входа в управление.
- Поздравляю! - обнял друга Габриэль.- У меня для вас подарок,- с этими словами Алекс вручил Фухе
