струя не только легко прожжет броню, но и создаст внутри корпуса избыточное давление, губительное для всего живого. Только стрелять из такого ствола сподручнее в городских джунглях, из-за угла, из укрытия - в общем 'по-партизански'. Здесь же, в пустынной местности, гранатометчик подвергался смертельной опасности. А желания погибнуть не возникало даже у флегматичного казаха.
Договорились метнуть жребий. Странно, но Андрей, вытаскивая палочку из кулака Джафара, абсолютно ничего не чувствовал. Никакого волнения: дрожания рук, мельтешения мыслей в голове. Спокойствие разливалось по телу; мозг отстранено отметил, что доставшаяся его владельцу палочка не сломана, а, следовательно, на смерть идти не капитану.
А вот Котельников, тянущий вслед за Андреем, заметно нервничал. Испарина покрыла лоб сталкера, губы еле слышно что-то шептали, а веки постоянно прятали зрачки. Боялся, очень боялся бывший майор таинственного Улугбека. Боялся тянуть жребий. И боялся, как оказалось, не зря. Неровно обломанная палочка заплясала в его дрожащих руках; лицо побелело.
- Держи, Сергей, - казах уже протягивал РПГ сталкеру. Тот согнулся под тяжестью орудия.
- Такова судьба... - прошептал Котельников. - Видать, на роду мне написано от руки Улугбека погибнуть. Ладно, - устало махнул рукой, - давайте прощаться, что ли...
- Сергеич, брось ты фигней страдать! Ничего страшного не случится. Поджаришь бэтэр, а потом мы тебя прикроем.
- Нет... уходите. Я, только я Улугбеку нужен. Про ваше существование
