прекратили. Они, вероятно, вели огонь попеременно, не давая противнику ни малейшей возможности поднять голов. Пальба длилась минуты три, но постепенно точность стрельбы становилась все меньше, а грохот оружия все тише. Судя по всему, напуганные внезапной атакой, с раненым на руках, бедуины сочли за лучшее просто ретироваться.
Едва обстрел прекратился, я, опережая Романа, рванул на гребень холма. Поздно! Внизу никого не было - только цепочка следов уводила за противоположный бархан.
- Ушли, гады! - прохрипел сбоку Борода.
- Конечно, ушли! Какого стрелять было?
- Какого-какого... - пробубнил Роман. - Ну, был не прав, признаю. Чего уж теперь поделать? Пойдем, Андрей!
И направился вниз по склону.
Вот орел! Напортачил сперва, а теперь еще и командует! Прикладом его перетянуть, что ли? Нет, себе дороже.
Понять Романа не сложно. Сейчас мы с ним непонятно где: в богом и чертом забытой пустыне. Ближайшие Зоны - неизвестно где, а значит весь мой опыт 'хождения' абсолютно ничего не стоит. Команды тоже рядом нет, опереться не на кого. Два человека среди бескрайнего моря песка; два не очень дружных человека, одному из которых всегда не очень нравилось главенство другого и который теперь с радостью действует по своей указке. Бунт на корабле! Хотя какой, к черту, бунт. К этому все и шло: Долгов последние месяцы своим поведением явно показывал, что остаться в Команде он мог лишь при одном условии - если сам станет Командиром. Еще бы, кто лучше
