я. - Или вон тому продадим, - к нам спешил еще один житель города, потрясая при каждом шаге вывалившимся из расстегнутой рубашки брюшком и поблескивая лысиной на солнце.
- Хорошо! ...грабители, - уже тише добавил Шакир. - Но гостиницу вам тоже я подыщу!
- По рукам! - не дав завестись Роману, я протянул ладонь арабу.
- За информацию о комнате десять патронов! - успел ввернуть тот фразочку, прежде чем руки разомкнулись. Проныра!
- Хорошо, хорошо, - я улыбнулся. - Извини почтенный, но мы идем с этим уважаемым мужчиной, - а это уже в адрес подбежавшего, наконец, лысого.
Толстяк бросил в сторону грязное ругательство, смысл которого состоял... в общем, нехорошим ругательство было. Предупреждая взрыв эмоций со стороны Романа, я ответил лысому, что его голова похожа на... в общем, нехорошо обозвал его самого, его родителей, и его верблюдицу, что ввело бедного араба в состояние ступора, привычное, как выяснилось, при общении с русскими.
Гостиница, в которую привел нас Шакир, находилась всего в пяти минутах ходьбы от пристани. Хозяина звали Абу-Ахмед - первый встретившийся в Раас Харибе человек, который своим видом внушал доверие. Немногословный пожилой араб без лишних разговоров выдал нам ключи от номера на втором этаже, потребовав плату за неделю вперед - тридцать патронов. Плюс десять проныре Шакиру. Вот так быстро истратилась почти половина суммы, вырученной за лодку...
Интересно - Раас Хариб оказался единственным городом, где сохранилось какое-то подобие денег. Из тех, конечно, в которых я побывал. Здесь функцию местной валюты выполняли патроны. Наиболее
