появляется это черно-белое пятно, заслоняющее всю картину, и в нос бьет забытый, но такой знакомый запах дорогого одеколона.
- Эй! - сквозь ушные раковины в сознание льется еле различимый крик. - Прием! Говорит Борис! Друзья! Я нашел его!
- Только не вздумай умирать! - до лежащего человека начинает доходить, что обращаются к нему. - Вот, попробуй, только полегче, полегче. Не все сразу.
К губам поднесена фляжка и обжигающая нутро жидкость течет в тело. Становится лучше, теплее...
'Ульк'. Пауза. 'Ульк'.
Эмиль осторожно оглядывается. Вроде бы - никого. К чему в голове вдруг возникло это видение-воспоминание? Да, тринадцать лет назад все было именно так, но почему сейчас Эмиль видел себя словно со стороны? И еще покойный Борис... Не к добру, ой не к добру!.. Высидеть бы еще пару часов до рассвета - а потом к Андрею, к надежному Андрею и снова в путь, снова на закат. Только теперь не на этих развалюхах!
'Иж' Быка не протянул по Трассе и сотни километров - что-то лязгнуло в двигателе и 'железный конь' начал стремительно терять скорость. Эмилю оставалось лишь чертыхаться - на мотоциклах он умел только ездить, но никак не ремонтировать их.
А ведь они с Андреем только что миновали сохранившийся старый дорожный знак с лаконичной надписью черным по белому - Державинск.
Сам город лежал южнее шоссе - в нескольких километрах возвышались многоэтажные дома, с маняще-черными в лучах заката провалами окон. Между Трассой же и городом раскинулись грандиозные развалины какого-то
