удалось избежать виселицы только потому, что приговор отправили в Версаль на утверждение. А министр приказал отложить казнь.
После двух безуспешных попыток побега Стобо в итоге возглавил 1 мая 1759 г. группу из восьми заключенных. Он поплыл вниз по реке Св. Лаврентия в Луисбург, но, к сожалению, упустил Вульфа. Ему пришлось догонять командующего по следам британской экспедиции, но в итоге они встретились. Там, согласно собственному рассказу капитана, он передал Вульфу идею относительно Л'Ан-о-Фолон, подчеркивая: это единственная слабая точка во французской обороне. Это место случайно оставили с очень небольшой охраной.
История имеет ряд недоговоренностей. Если Стобо рассказал Вульфу относительно Л'Ан-о-Фолон, то он должен был сделать это в июле. Не имелось оснований хранить эти сведения в тайне. Или же он и в самом деле следовал за Вульфом по реке?
Если Стобо рассказал это Вульфу в июле, то генерал либо отбросил такую идею, либо не прислушался к совету. Вся его корреспонденция до 12 сентября пронизана неопределенностью, сомнениями и унынием. Те, кто утверждают, будто у Вульфа в рукаве все время был припасен секретный мастер-план, вероятно, абсурдно полагают: он обрек свою армию на катастрофу при Монморанси вместе со своим детальным планом захвата Пойнт-о-Трембл, не имея на то никаких серьезных причин. А ведь провал произошел в тот самый момент, когда время было на исходе в связи с приближением зимы.
Составители жизнеописания Вульфа принимают черное за белое, выхватывая некоторые изречения из его писем (и считая их «зашифрованными» или «дельфийскими») и утверждая: все они намекают на секретный план.
Но это совершенно неправдоподобно — только потому, что у нас имеется отрицание притянутых за уши теорий, сделанное самим Вульфом. В самом последнем докладе, отправленном в Лондон 9 сентября, британский командующий упоминает свое брюзгливое соглашение с предложением бригадиров искать решение проблемы в верхнем течении реки Св. Лаврентия. Он продолжал: «Я согласился с предложением, и сейчас мы здесь приблизительно с 3 600 солдат. Они ожидают возможности атаковать тогда и там, где лучше всего напасть. В течение одного или двух дней погода оказалась чрезвычайно неблагоприятной, поэтому мы не были активны. Сейчас я поправился, поэтому могу приступить к делам. Но мой организм совершенно разрушен. И не остается утешения, что я способен выполнить что-нибудь полезное и значительное для государства, или имею перспективы сделать это».
Иными словами, 9 сентября у Вульфа не было и намека на попытку проведения разведки боем в Л'Ан- о-Фолон. И Стобо не мог нашептать это на ухо генералу в то время. Да и в принципе такое неправдоподобно в столь темное позднее время. Ведь Стобо покинул осаждающую армию 7 сентября, отправленный Вульфом с письмами к Амхёрсту.
Разумеется, вполне возможно, что Вульф во время рекогносцировки внезапно увидел Л'Ан-о-Фолон и вспомнил слова Стобо, сказанные ранее. Но даже если он понял, наблюдая с помощью своей подзорной трубы, что местность, судя по всему, обороняется весьма слабо, Вульф был слишком старым воином, чтобы не представить: Монкальм мог просто устроить ловушку. В конце концов, имелась вероятность такой же военной хитрости, которой и он сам неоднократно пользовался при Монморанси, хотя так и не смог спровоцировать Монкальма.
Возникает подозрение: подробная достоверная разведывательная информация относительно Л'Ан-о- Фолон могла быть предоставлена французским дезертиром в тот самый момент, когда Вульф был почти на грани отчаяния.
Предположение о подобной «тайной работе» кажется настолько достоверным, что возникли целые теории конспирологов. Самая распространенная из таких версий гласит: Биго и Кадет, помня о том, что они были казнокрадами, наконец-то оказались на грани полного разоблачения. Они замыслили довести Квебек почти до падения, чтобы замаскировать свое собственное преступление. В итоге, заговорщики отправили к Вульфу агента, чтобы сообщить ему: Л'Ан-о-Фолон останется без охраны. Кадет, безусловно, поставил задачу отвести охрану из Фолона. Но возникает вопрос: действительно ли он добавил государственную измену к остальным своим преступлениям?
Идею о том, что Бугенвиль оказался настолько околдован чарами мадам де Венн, жены его кузена, что не смог сосредоточиться на своих военных обязанностях, следует отнести к миру романтической литературы, но не истории. Единственный убедительный довод всех проповедников теорий конспирации заключается в том, что Кадет предупредил все французские посты на реке: ночью 12 сентября по воде пройдут дружественные лодки с продовольствием. Но затем поход лодок с продовольствием отменили, не предупредив об этом часовых. Безусловно, здесь имеется какая-то тайна. Но более правдоподобным объяснением, судя по всему, следует считать простую некомпетентность, а не сложный заговор.
Самое вероятное объяснение заключается в том, что Вульфа навел на мысль относительно Л'Ан-о- Фолон французский дезертир в один из тех странных моментов непредвиденных обстоятельств, которые часто возникают в истории. Но каким бы не оказалось объяснение, идею заронили в ум Вульфа, и командующий начал действовать быстро и эффективно.
Теперь у командующего было два важных преимущества. Он знал о неохраняемом районе на участке французских линий обороны, удобном для нападения. Вульф имел возможность сосредоточить там все свои силы.
Во время проведения операций в верховьях реки в Пуэнт-о-Трембль ему пришлось оставить более 1 000 солдат для охраны базового лагеря на острове Орлеан и батарею на высотах Леви. Теперь во время атаки на таком небольшом расстоянии от Квебека Вульф мог бросить и эти силы в предстоящее предприятие, увеличив численность войск до 4 600 солдат. Подробные инструкции отправили на высоты Леви и остров Орлеан, чтобы привести солдат в состояние полной боевой готовности для крупного наступления в 4 часа утра 13 сентября, а также для сбора плоскодонных десантных лодок и эскортирующих военных кораблей.
Но Вульф ничего не рассказал своим бригадирам относительно объекта новой операции. За несколько часов до начала штурма они продолжали оставаться в полном неведении. Испытывая определенную тревогу, Монктон, Таунсхенд и Мюррей составили почтительное письмо, в котором задавали вопрос генералу о его целях и намерениях. Вульф написал скупой ответ, датированный 12 сентября (8.30 вечера), подтверждая: целью остается Л'Ан-о-Фолон. Он внушал подчиненным, что те могли бы догадаться об этом и сами после того, как 11 числа он вместе с ними провел разведку.
Такое отношение со стороны командующего, который ожидал от своих бригадиров полного участия в боевых операциях и высокого боевого духа, кажется экстраординарным. Чем же это можно объяснить? Сторонники Вульфа говорят о «соображениях безопасности» и заявляют (что выглядит еще более эксцентрично): неразглашение планов своим подчиненным является «доказательством гениальности» Вульфа.
Но правда, скорее всего, заключается в другом: это было мелким и довольно низким проявлением власти, свидетельствующим о его раздражении и неуважении к своим офицерам, которые довольно часто косвенным образом выражали сомнения в компетентности Вульфа.
Между тем, Монкальм и французы совершенно не могли догадаться о намерениях Вульфа. Слишком самоуверенный французский командующий писал Бурламаку, когда британцы уходили из Монморанси: «Относительно того, что происходит здесь, полагаю, Вульф действует как игрок в „топ-э-тинг“ [ныне забытую французскую азартную игру. — прим. автора], который, сыграв слева, затем играет справа, а [потом] — в середине. Мы должны сделать по возможности все, чтобы распрощаться с ним».
Он ожидал, что атака начнется по центру линий фронта в Бопорте, либо произойдет удар по Квебеку. Монкальм не забыл об угрозе высотам над Квебеком, но, похоже, решил: там дело ограничится попыткой отрезать линии снабжения французов, чтобы заставить их выступить.
Охватывая все эти варианты, Монкальм перебросил полк Гайена с востока Квебека (он располагался около реки Сен-Шарль) на запад (фактически, это место оказалось рядом с Л'Ан-о-Фолон). Командующий включил его в состав подвижного оборонительного подразделения Бугенвиля. Но затем, что поразительно, через двадцать четыре часа командующий приказал полку вернуться на свою бывшую позицию.
Эта запутанная ситуация привела в дальнейшем к возникновению легенды о том, что Водрейль приказал этому полку вернуться на реку Сен-Шарль — в тыл за войска Монкальма. Имеется и встречная легенда: когда Монкальм отдал приказ вернуться, Водрейль протестовал против этого во весь голос.
