Шотландию.
Решение, принятое в Дерби, фактически положило конец восстанию 1745 г. Чарльз Эдуард был прав: если армия продолжила бы наступление, она почти наверняка победила бы деморализованные правительственные силы противника, охваченного паникой. После героического отступления в разгар зимы якобиты к началу января 1746 г. вернулись в Шотландию. Они одержали победу еще над одной правительственной армией в Фолкирке, но не смогли превратить победу в разгром, которым она могла бы закончиться. Преуспев еще раз, вожди кланов и лидеры якобитов приняли экстраординарное решение продолжать отступление на север и северо-запад — вглубь горных районов Шотландии. Якобитам, окруженным там в течение зимы постоянно увеличивающими мощными ганноверскими войсками, не получающим снабжение, денег и солдат, ожидаемых из Франции, пришлось сражаться в крайне неблагоприятных условиях.
В Куллодене в середине апреля 1746 г. принц и его армия потерпели серьезное поражение. Попытки перегруппироваться в сражающую армию не было, прозвучал общий панический приказ «спасайся, кто может».
Последующие пять месяцев окончательно закрепили легенду принца на все времена. Чарльз Эдуард при объявленном вознаграждении за его голову в 30 000 фунтов стерлингов (в наше время — 2 миллиона фунтов) ускользнул от своих преследователей, скрывшись с внешних островов на материк, всегда опережая своего противника на один шаг.
После спасения на борту французского корабля во всей Европе его считали героем дня. С возвратившимся во Францию принцем вначале носились, как со знаменитостью. Но в 1747 г. отношения между ним и Людовиком XV осложнились, а еще больше они испортились в 1748 г., когда французы решили заключить мир. Один из пунктов мирного соглашения, на котором настаивали британцы, гласил: Франция должна выслать «молодого претендента» из своих территорий.
Людовик XV просил принца покинуть страну, а тот отказался. Началась поистине настоящая титаническая борьба воли, когда Чарльз Эдуард при поддержке множества друзей в Париже (он пользовался широкой популярностью и среди простых людей) отказал французскому королю в повиновении, открыто ходил в оперу, посещал другие общественные и культурные мероприятия.
Были даже такие, кто полагал, что на испытание силы воли Людовика принца подвигла жена короля и ее сын-дофин, которые мечтали выдворить мадам де Помпадур и заставить короля отречься от престола в пользу наследника. Но при любой причине, благодаря которой Чарльз Эдуард посчитал себя неприкосновенной персоной, вскоре ему пришлось отказаться от этих иллюзий. В декабре 1748 г. Людовик приказал арестовать принца, поместить в шато Винсенн, а затем доставить на дальнюю границу в Порт-де- Бойсин около Шанбери в Савойе. Там его бросили на другую сторону границы, как посылку.
Это событие вызвало сенсацию. Все безгранично сочувствовали принцу, который, к сожалению, не был способен понять государственных причин. Он-то полагал, что вся непоколебимая идея высылки является результатом личной нелюбви французского короля, нарушившего каноны солидарности с равным ему королем. Оттого-то Людовик так унизительно пошел на поводу у британцев.
Последовавшие годы оказались мрачными для Чарльза Эдуарда. После своего изгнания из страны он перебрался в папское владение на территории Авиньона, а затем в Венецию. Но принц обнаружил, что его присутствие там нежелательно. В начале 1750-х гг. он вел сумрачное существование, перебираясь из тайных мест в Париже на более или менее официальное место жительства в Люневиле, а позднее — в Льеже (Бельгия). Пришлось вечно странствовать и менять жилище, чтобы сбить с пути британских шпионов и возможных наемных убийц.
Принц даже провел два несчастливых года в Швейцарии до того, как остановился на отдых в Булони. В течение тех лет он даже нанес дерзкий визит инкогнито в Лондон, где планировал еще одно восстание. Оно должно было начаться одновременно в Лондоне и в северо-западном Хайленде Шотландии. После полного провала этого предприятия, известного в истории как заговор Элибэнка, принц решил пригласить свою бывшую любовницу Клементину Уокиншоу жить вместе с ним. Это решение привело в оцепенение его сторонников на основании двух главных причин. Так как у Клементины имелся другой любовник после принца, ее считали неподходящей партнершей для него. Его сотоварищи яростно возражали, называя ее распутной женщиной.
Имелись и более серьезные основания. Сестра Клементины была фрейлиной при дворе Георга II. Нашлись и те, кто говорил, будто английские мастера шпионажа приставили к принцу мисс Уокиншоу, чтобы та могла докладывать о каждом его передвижении. Группа английских якобитов настаивала, чтобы он освободился от нее, иначе они не могут считать его своим лидером.
Но принц, оставаясь упрямым, не понимая всех тонкостей политики, а к тому времени уже много пьющий, отреагировал на это вполне разумное требование (хотя, возможно и неуместное), заняв твердую позицию. Он заявил, что «и кошку не выбросит ради удовольствия этих людей».
Чарльз Эдуард, к сожалению, всегда занимал такую линию, что любой совет с добрыми намерениями из любого источника, если он не совпадал с его собственными желаниями и намерениями, означал для принца: посторонние люди пытаются навязать ему свою волю. Ссылка на «этих людей» была особенно неудачной, так как они (английские якобиты) были его единственным источником денег и средств к существованию, пока он был беженцем инкогнито от английского возмездия.
Еще со времени Мононгахелы и вероятности развязывания общей европейской войны в ближайшее время, французы и якобиты сотрудничали, чтобы разобраться в том, как можно согласовать их взаимные интересы в мировом вооруженном столкновении между Британией и Францией. Существовала одна проблема, перекрывающая все остальное. Разгром 1745 г. оставил принца как с чувством глубочайшего неудовлетворения Францией, так и с убеждением, что он больше никогда никого не будет подстрекать к восстанию в Шотландии. Именно шотландцы предали его в Дерби, когда полная победа уже оказалась почти что у него в руках. Ему было совершенно понятно, что так называемые английские сторонники выступят открыто только в том случае, когда они смогут сделать это в полной безопасности. А это предполагало только лишь высадку французской армии и триумф французского оружия.
Принц еще с 1747 г. всегда оставался непоколебимым в решении вернуться на Британские острова, но только во главе огромных экспедиционных сил. Французы, со своей стороны, хотели использовать Чарльза Эдуарда в качестве громоотвода на периметре событий, чтобы связать британские дивизии и заставить англичан теряться в догадках. Они предлагали неоднократно отправить с ним обратно в Шотландию небольшую армию. Но принц всякий раз отказывался на том основании, что французы хотят просто использовать его «как пугало».
В 1756 г. маршал Бель-Иль нанес визит принцу в Булони и уговаривал его принять командование французской экспедицией на Минорку (эту операцию под конец успешно возглавил герцог Ришелье). Чарльз Эдуард не проявил интереса ни к одному из этих проектов. Местом назначения должна быть только Англия, французам необходимо серьезно отнестись к этому и предоставить неопровержимые доказательства серьезности своих намерений.
Начиная с 1756 г. принц и его адъютанты усердно лоббировали министров в Версале. К сожалению, делали они это крайне бессистемно и неразумно. На службе у Чарльза Эдуарда не было человека выдающегося ума, у которого имелось бы хорошо развито политическое чутье, позволяющее разобраться во всех тонкостях лабиринтов интриг, создающихся альянсов и сменяющих друг друга персонажей в министерствах.
Принц использовал ряд агентов, деятельность которых пересекалась, а они сами противоречили себе, были абсурдны и крайне несостоятельны. Политический талант Чарльза Эдуарда был настолько ничтожен, что он часто одновременно действовал через таких агентов-министров и придворных, которые оказывались в смертельной вражде друг с другом. При любом, даже самом большом воображении, они вообще не могли проводить общую политику.
В различные периоды после 1755 г. он использовал различных людей. Среди них — граф де Лалли (до тех пор, пока он не отправился командовать французскими армиями в Индии), развратный бывший священник англиканской церкви по имени Джордж Келли, которого ненавидели и презирали все, и французы, и якобиты (но не принц), Джордж Уотерс, наследник банковского дела, базирующегося в Париже, дискредитированный Александр Мюррей из Элибэнка, который дал свое имя преждевременно закончившемуся заговору «Элибэнк», ирландский мошенник и распутник Роберт Маккарти, которому
